Пусть льет

Грохот в дверь раздавался уже долго, Даер, осознавая его, принялся выкарабкиваться по скользким стенкам раковины сна, в которой себя обнаружил, в неистовой попытке сбежать в сознание. Когда наконец он открыл глаза и вернулся в комнату, странная истома оставалась, словно огромная мягкая подушка под ним; ему не хотелось шевелиться. Все равно кулак настойчиво бил в дверь, то и дело останавливаясь, поэтому, когда принимался снова, стук был громче после тишины, настававшей в промежутке.

Под ним были подушки и над ним были подушки; он не мог шевельнуться. Но выкрикнул:

— Кто там? — несколько раз, каждый — умудряясь вложить в свой непокорный голос немного больше силы.

Стук прекратился. Вскоре он ощутил слабое любопытство — узнать, кто же там. Он сел, затем встал и прошел к двери, снова сказал, прижав рот близко к дереву:

— Кто это?

Снаружи доносилось лишь нерегулярное капанье воды со свесов на голую землю. «Значит, опять дождь шел», — подумал он, одновременно пугаясь: он поднес руку к лицу и обнаружил на нем трехдневную щетину.

Он отпер дверь, открыл ее и выглянул наружу. День стоял темный, и, как он и ожидал, в поле зрения никого не было. Да и теперь ему было всего лишь смутно любопытно знать, кто стучал. То не было безразличие; он знал, что это касается его непосредственно, — знал, что его должно жизненно волновать, кто стоял за дверью мгновение назад. Но теперь в нем осталось недостаточно его, чтобы как-то переживать о чем-то; все истратилось прошлой ночью. Сегодня он был, как старая потертая кинопленка, сорвавшаяся с катушки, — тусклый, дерганый, мерцающий, исцарапанный и с сюжетом, который он не мог ухватить. Трудно было обращать на это внимание.

Когда он повернулся, чтобы зайти обратно, потому что ему снова хотелось спать, его окликнул голос:

— Hola! — со стороны ручья.

И хотя трудно было сосредоточиться (долина была мрачной серой неразберихой), он увидел человека, который секунду назад стоял неподвижно, глядя на дом, а теперь пошел к нему. Даер не шевельнулся; он наблюдал; на макушке он то и дело ощущал холодные капли, падавшие по одиночке, не спеша с неба.

Человек был бербером в сельской одежде. Приближаясь к дому, он пошел медленнее и стал оглядываться на дорожку. Вскоре остановился совсем и встал, очевидно дожидаясь кого-то за ним. Между скал немного погодя возникли две фигуры и перебрались через ручей, по изгибу тропы. Даер, оставаясь в дверях и глядя на это нежданное появление, чувствуя, что оно наверняка означает что-то крайне важное для него, не сумел собрать в себе достаточно сил, чтобы сделать вывод; он наблюдал. Когда две фигуры достигли того места, где стояла одна, они остановились и посовещались с ним; он помахал рукой в сторону дома, после чего сел, а они двинулись по тропе дальше. Но теперь Даер начал смотреть пристально, потому что на одной фигуре был мундир с джодпурами и сапогами, а на другой, которой, похоже, требовалась помощь при восхождении, был плащ и ярко-пурпурный тюрбан. Когда двое прошли примерно половину пути от сидевшего бербера до дома, он потрясенно осознал, что второй фигурой была женщина в брюках. И мгновение спустя рот его слегка приоткрылся, потому что он узнал Дейзи. Себе под нос он сказал:

— Боже праведный!

Когда они подошли ближе и увидели, что он не сводит с них глаз, она помахала, но ничего не сказала. Даер, ведя себя как маленький ребенок, стоял и смотрел, как она приближается, — даже не ответил на ее приветствие.

— О! — воскликнула она, чуть запыхавшись, когда вышла на ровный участок земли, где стоял дом. Она подошла к двери и протянула руку.

Он взял ее, по-прежнему глядя на Дейзи, не веря.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Послушайте. Будьте так добры, не считайте, что я лезу не в свое дело. Вы как? — Она отпустила его руку и нацелила на его лицо пронзительный взгляд; не думая, он поднес руку к подбородку. — Все в порядке? — Не дожидаясь ответа, она повернулась к человеку в шоферском мундире. — Me puedes espapar ahí abajo.[126] — Она показала на туземца, ждавшего ниже; мужчина апатично отсалютовал и отошел. — О! — снова сказала Дейзи, оглядываясь, куда можно сесть, и не видя ничего, кроме влажной земли. — Я должна присесть. Не могли бы мы зайти туда, где сухо?

— Ой, конечно. — Даер ожил. — Я просто удивился, увидев вас. Проходите. — (Она перешла через всю комнату и села на циновку перед мертвым очагом.) — Что вы здесь делаете? — спросил он голосом невыразительным.

Она склонила сведенные колени на сторону и сложила на них руки.

— Очевидно, приехала повидать вас. — Она посмотрела на него снизу вверх. — Но вы, конечно, хотите знать зачем. Если наберетесь терпения, пока я переведу дыхание, я вам расскажу. — Она умолкла и вздохнула. — Выложу вам все, а вы можете поступить как знаете. — Теперь она дотянулась и схватила его за руку. — Дорогуша, — звук ее голоса изменился, стал настойчивее, — вы должны вернуться. Сядьте. Нет, сюда, рядом со мной. Вам нужно вернуться в Танжер. Поэтому я и здесь. Помочь вам вернуться.