Пусть любить тебя будет больно

Он медленно поднимался по лестнице, сжимая в потной ладони ствол и мысленно подсчитывая ступени. В отличие от тех, внутри него, – эти не рушились, а в душе Руслан уже давно упал, разбился и истекает кровью, а вокруг стоят все, кого он любил и кому доверял, и смеются истерически-издевательским смехом. Все без исключения. Остановился напротив двери и замер – все как раньше. Ничего ведь не изменилось. Он уехал отсюда час назад одним человеком, а вернулся совершенно другим. Как и тот, кто за дверью, – спит и не знает, как быстро отсчитывает бег все то же время. Отсчитывает секунды. Руслан оставил здесь друга, а вернулся уже к предателю. Не человеку, а твари. Человек умер несколько недель назад… а может, и не было его никогда. Только тварь в маске человека.

Повернул ключ, толкнул дверь квартиры и прошел в гостиную. Серый развалился на диване. На полу ствол и пепельница, полная окурков, пустая бутылка и стакан. Руслан тихо подошел, поднял ствол, сунул за пояс и направил дуло своего пистолета в лоб Серому. Какое-то время ещё рассматривал его лицо – такое близкое и родное за все годы дружбы. Сука! Чего ж тебе не хватало, тварь? За сколько ты продался и кому?

Медленно опустил пистолет, пока дуло не уперлось Серому между глаз.

– Вставай, – ткнул посильнее и не узнал собственный голос, – утро настало, брат. Время умирать пришло.

Тот, быстро моргая, открыл глаза, вначале прищурился, рассматривая Руса.

– Ты чего, б**? Охренел? Убери пушку и спи давай.

Руслан сильнее вжал дуло.

– Я не спать хочу, а убивать. Тебя, гниду. Только медленно и не здесь. Вставай! Я тебе последнее слово дам. Обещаю.

Серый усмехнулся, но вышло фальшиво, он судорожно сглотнул, глядя Руслану в глаза:

– Шутишь, да?

– Хотел бы, да нет – не шучу. Убивать тебя пришел, Серый. Только вначале покатаемся – вставай. Вставай, бл***ь! – голос сорвался, и в горле снова застрял ком. Он сглотнул и словно кусок грязи проглотил, аж затошнило.

Взвел курок.

– Ты что, охренел, Бешеный?

Рус достал из кармана сотовый и поднес к глазам Серого.

– Узнаешь? Ты сидел в машине и ждал, пока тебе привезут заказ. Ты просто, тварь, сидел и жрал в машине, зная, что через какие-то двадцать минут убьешь их! Кусал гребаную пиццу, смотрел на часы, жевал, мразь, и ждал. Вставай, сука! Не то я тебе пальцы поотстреливаю! По одному. Потом кожу снимать буду, свежевать тебя живьем. И ты знаешь, что я не шучу. Подари себе время – ВСТАВАЙ!

Серый медленно поднялся с дивана, застегивая рубашку, и Руслан швырнул ему свитер, продолжая держать на прицеле.

– Скажи что-то, мразь! Не молчи! Хоть слово скажи!

– Нечего сказать, – мрачно ответил бывший друг, натягивая свитер, – ты все знаешь. Поехали. Покатаемся. Всё равно пристрелишь.

Они спускались вниз по лестнице. Один впереди, а другой сзади, толкая первого дулом между лопатками. Никогда не думал, что направит оружие на лучшего друга. Когда-то в юности клятву давали. Глупую, наивную – не направлять друг на друга оружие, не бить друг друга. Они ведь братья. По жизни. Самые близкие. Так и было до сегодняшнего дня.

«Никогда не говори никогда»… и снова захотелось истерически смеяться.

Подошли к машине, Бешеный кинул Серому ключи.

– Открой. Достань из бардачка наручники и надень. Правила игры знаешь.

* * *

Руслан не знал, куда везет их обоих, но тачка словно сама выскочила на трассу и понеслась за город. Рассвет казался каким-то серым, тусклым, тучи нависли очень низко грязными и рваными кусками ваты. Серый молча смотрел в окно, стиснув челюсти и позвякивая браслетами наручников, когда сильно сжимал и разжимал пальцы. Боится. Потому что знает, что назад не вернется.

– За городом убивать будешь? Место выбрал уже? Или импровизируешь?

– Не решил еще. Да и какая, на хрен, разница, где сдохнуть?

– Музыку включи, а то стрёмно в тишине сидеть.

– Ну да, помирать, так с музыкой – ты прав. Наслаждайся.

Бешеный ткнул пальцем в магнитолу и прибавил звук.

Дальше они ехали молча. И Руслану опять казалось, что внутри тикает счетчик времени. Он как включился со смерти родителей, так и не выключается. Ведет обратный отсчет до полного апокалипсиса. Свернул на проселочную дорогу к лесопосадке. Они оба знали это место. Когда-то бежали по ней после разборки, Рус Серого на себе тащил, а тот кровью истекал и песню пел. Бешеный заставил, чтоб знать, что живой еще. Он тогда мог его бросить там. Самого нехило задели, но не бросил, а тянул несколько километров от поселка до трассы.

Остановил машину и выключил музыку:

– Выходи!

– Специально сюда, да? – Серый не смотрел на Руслана, а снова сильно пальцы сжал, так что те хрустнули.

– Тебе суждено было здесь пару лет назад. Это твое место. Выходи!

– Любишь символичность. Я помню.

Говорят, словно не случилось ничего, и не ведет его Руслан, чтоб мозги разнести и закопать потом так, чтоб никто и никогда не нашел.

Они прошли несколько метров в глубь посадок, между деревьями с пожелтевшей листвой, гнущимися к земле от порывов ветра. Шли по той же тропинке, как и много лет назад. Серый впереди, а Руслан сзади со вскинутым стволом в вытянутой руке и с лопатой на плече.