Пусть меня осудят 2

      - Нет, кратковременным исполнением желаний. Это тебе, чтоб сильно не расстраивалась. Я отымел тебя, как ты и хотела, мы вместе путешествуем за город. Я даже прихватил для тебя немного дури. Позаботился о тебе. Так что спектакль вполне удачный с бонусом в конце. У тебя ж денег на дозу не было? Смотри, какой я щедрый, Лар. Цени!

      Бросил ей на колени три пакетика с кокаином, увидел, как она судорожно сжала их в ладонях, и глаза неестественно заблестели в предвкушении. Война разума с зависимостью, и Руслан прекрасно знает, что победит. Состояние знакомое. Только дурь у них разная, а ломает одинаково. Она сдохнет от передоза, а он - от самой ломки. Вот и вся разница. Его уже скручивает в жестоких приступах с такой силой, что скулы сводит, когда представляет себе, как Оксане сейчас, так и ломает. Леня сказал, что она к подруге поехала, остался сторожить там с пацанами. Значит, в квартиру не вернулась. «Тоже решение приняла. Правильно, моя хорошая, правильное решение. Ты только не ломайся, я этого не стою. Держись. Скоро все закончится, и вернешься в Валенсию. Там тебе дети не дадут сломаться».

      Он подъехал к гостиничному комплексу, когда уже почти стемнело, с потушенными фарами. Машину поставил вплотную к воротам, сторожу позвонил минут за пять до того, как подъехал. Сказал, что со стороны озера заметили, как кто-то через ограду полез. Тот пока с обходом пройдется, Бешеный уже уехать успеет. Лариса нанюхалась до чертей, и теперь ее все веселило. Она висела у него на руке, лезла целоваться, и казалось, окончательно забыла обо всех его угрозах. Как только он ее спустил по лестнице в подвал того самого дома, где отец прятал документы, она начала сопротивляться, даже драться лезла, рыдала, размазывая слезы. Угрожала и материлась, но когда Руслан сказал, что высыплет весь кокс, успокоилась. Испугалась ломки – это самый жуткий страх любого наркомана, любой кайф сломает. Позволила себя к батарее приковать наручниками. Он ей пакетики на колени бросил и кредитку, а потом ногой бутылку с водой подтолкнул.

      - Орать бесполезно – это бункер. Только глотку надорвешь. Сиди тихо и через пару дней выйдешь. Я бы сказал тебе - ничего личного, но нет – это личное. Папе своему спасибо скажешь.

      Она ничего не сказала больше, только сильно в руках пакетики сжимала и беззвучно плакала. Правда, когда запер подвал снаружи, вслед себе услышал:

      - Будь ты проклят, Царев! Это из-за тебя я такая! Из-за тебя, ублюдок! Чтоб ты сдох!

      «Сдохну, Лариса, сдохну. Быстрее, чем ты думаешь. Я уже сдох».

      ***

      Лешаков его ждал с накрытым столом и при полном параде. Руслан пожал его мягкую и вечно потную ладонь, прошел в дом. От ужина отказался. Предложил сразу в кабинет и к делу.

      - Ты куда торопишься, сынок? Давай перекусим, перетрем дела наши за столом и бокалом хорошего виски.

      - Я никуда не тороплюсь. Это время идет, очень драгоценное для Ларисы. Поэтому лучше в кабинет да побыстрее, а то ужин поминками станет.

      Лешаков схватил сотовый и быстро набрал номер дочери – звонок раздался в кармане куртки Бешеного. Тесть все понял, побледнел до синевы и за сердце схватился.

      - В кабинет и псов своих утихомирь. Пусть от меня подальше держатся.

      Когда за ними обоими захлопнулась массивная дверь кабинета Лешакова, Руслан по-хозяйски сел в кресло и ноги на стол положил вместе со стволом.

      - Дверь запри, Олег Дмитриевич, и выпить мне налей. В горле пересохло и в ушах звенит от визга твоей дочки. Я ей хотел рот скотчем заклеить, но передумал – задохнется еще. А она нам обоим нужна, да, Леший? Ты садись. В ногах правды нет, как говорил мой отец.

      У Лешакова отнялся дар речи, он только галстук дернул и плеснул себе в бокал коньяк. Осушил залпом. Руслан понял, что тот знает за что, от того и трясется, потому что смертельно боится. Не ожидал, сученыш, что Рус так далеко пойдет.

      На себя равнял, трусливая псина. Бешеный уже давно понял, что легче всего ломать тех, кто изо всех сил корчит из себя непробиваемую железную личность. Овца в волчьей шкуре. Рычит, скалится, а как шерсть слегка подденешь, так там блеять начинает, истерично гнилая душонка.

      - Почему не спрашиваешь - за что? Или и так знаешь?

      - Да пошел ты, ублюдок больной!

      - Ты даже не знаешь, насколько я могу быть больным ублюдком. Вот Лариса уже знает.

      - Мрааазь!

      - Тшшшш. Спокойно. Не надо кричать. Зачем, чтоб весь дом слышал, какой ты невежливый с зятем? Некрасиво так. У тебя ж все на показуху. Твою идеальность для реалити-шоу не снимают?

      Леший потянулся за сотовым, но Бешеный ногой аппарат вышиб и подхватил, когда тот падал. Спокойно на стол положил, пока тесть, зажав ушибленные пальцы, согнулся пополам.

      - Сядь! – рявкнул Руслан. Леший вздрогнул, но с места не сдвинулся. - И не скули. Не сломал. Хотя мог. Легко. Правда, чем ты подписывать себе приговор будешь? Воот. И я так подумал. Не дело это пальцы тебе сейчас ломать.

      - Я тебя…, сукааа… - вышло хрипло и неубедительно.