Пусть меня осудят 2

      Потом, спустя неделю, домой к Ворону ездила из больницы, чтоб о Руслане узнать, а он мне - только полуправду и скрывает что-то, скрывает при каждом разговоре. Я улавливаю, как недоговаривает, как уходит от вопросов на встречные вопросы, как переводит разговор на детей. Каждый день ему звонила, а он только и говорил, что нет новостей, пока я сыну его, Андрею, не набрала, и уже он мне все подробно рассказал. В чем обвиняют Руслана, и что, возможно, он сядет на очень большой срок. Они, конечно, стараются его вытащить, но пока что это слишком проблематично. Свидания не разрешены до первого слушания суда. Если будут какие-то изменения – Андрей мне сообщит лично. Я ему верила. Почему-то вот так сразу верила. То ли голос его спокойный, то ли именно твердая уверенность в собственных словах.

      Савелий мне сам позвонил через несколько дней. Сказал, что, наконец-то, адвокат выбила разрешение на встречи, и Руслана перевели из КПЗ в СИЗО. Я обрадовалась, начала спрашивать, когда можно его увидеть, и Ворон опять не отвечал мне прямо. Говорил, что вначале адвокат должен с ним встретиться и только потом получить разрешение на свидание с родственниками, а так как я не жена, то это проблематично.

      - Он не хочет меня видеть, да?

      В трубке повисла пауза, а у меня внутри все оборвалось от этой догадки даже дышать стало трудно.

      - Это он вам сам так сказал?

      - Оксана, сейчас не самое подходящее время для встреч. Он был ранен, еще слаб и…

      - Мне все равно, что он об этом думает и что он не хочет. Так и передайте ему. Если он не встретится со мной, я привезу детей под окна этого проклятого СИЗО и буду там стоять на улице, и ждать. Каждый день. Каждый божий день я буду приходить туда, как на работу.

      - Хорошо, я передам ему слово в слово. А сейчас успокойся. Не нужно нервничать.

      - Я не нервничаю, Савелий Антипович. Я благодарна вам за помощь… Я просто так хочу увидеть его. Не могу больше.

      - Увидишь. Очень скоро увидишь.

      Савелий меня из больницы с детьми к себе забрал. Я отпиралась, хотела квартиру снять, но Ворон был непреклонен. Сказал, что так надежней - у него охрана круглосуточная и к нему никто сунуться никогда не посмеет. Детям хорошо будет в этом огромном особняке, где слишком пусто уже столько лет. Я согласилась и ни разу об этом не пожалела.

      Спустя еще несколько бесконечных недель, бессонных ночей и бесчисленных чашек кофе, Андрей отвез меня к Руслану. Я нервничала. Наверное, мне еще никогда не было так страшно встретиться с ним, как в этот раз. Женская интуиция или предчувствие. Я не могла сказать, что именно заставляло мое сердце пропускать по удару. Но все затмевала тоска по нему и дикое желание увидеть, обнять, прижаться всем телом, спрятать лицо у него на груди, вдыхая такой любимый запах и наконец-то почувствовать себя в безопасности. Он даже не представляет, насколько я потеряна без него. Насколько я перестала быть собой и целой без этой уверенности, что он рядом. Пусть сквозь бетонные стены и колючую проволоку. Разве близость измеряется расстоянием? Просто знать, что по-прежнему есть «мы».

      - Как скоро он выйдет оттуда? – тихо спросила я и повернулась к Андрею.

      - Пока неизвестно. После суда станет ясно. Доверьтесь нам – мы сделаем все возможное, чтобы вытащить его оттуда.

      Я доверяла. Мне было больше некому доверять, и когда слышала эту стальную уверенность в голосе старшего сына Ворона, все проблемы начинали казаться не такими неразрешимыми и страшными. Бывают люди, которые умеют решать любые задачи, любые уровни сложности, доходить до самых верхушек и переворачивать шахматное поле в разные стороны. У таких даже «офицеры» и «короли» ходят по их правилам. Говорят, что самый главный в партии – это тот, кто переставляет фигуры. Андрей Воронов казался мне именно таким человеком. Ледяное спокойствие и железная сила воли. Ни одной эмоции на серьезном гладко выбритом лице.

      - В чем его обвиняют?

      - В смерти жены и в убийстве Серого, а также в махинациях разного рода.

      - В убийстве жены и Серого? Серый мертв? И Лариса? – я судорожно сжала пальцы.

      - Да. Лариса умерла от передозировки наркотиками, запертая в подвале. А Серый… Серый оказался замешан в смерти родителей Руслана.

      - И вы думаете, Руслан виноват?

      - Какая разница, что мы думаем, Оксана? Это по сути не важно. Важно, что эти обвинения потянут на пятнадцать, а то и двадцать лет в колонии строгого режима.

      Я приоткрыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха. Перед глазами пошли разноцветные круги. Я не могла кричать, что Руслан не виноват. Потому что я была уверена в обратном. Он был способен на эти убийства. Я слишком хорошо его знала, чтобы сейчас обольщаться на его счет и верить во что-то.

      - Как вы сможете его вытащить? Это слишком серьезные обвинения, и если…

      - Оксана, мы можем многое. Не волшебники, конечно, но фокусники еще те. Мы ищем варианты и возможные лазейки. Этим занимаются специально обученные люди, и за это уплачены деньги. Будем ждать результатов. Я ничего не могу гарантировать, но шанс на то, что это не закончится так плачевно, как могло бы, имеется и довольно неплохой.