Пусть мята напомнит тебе... (СИ)

— Просим прощения, — поклонились мы и быстро удрали восвояси.

Только привели себя в порядок и переоделись, как колокол прозвонил дважды, зазывая нас на службу в храм Линкарана. Там, сидя на коленях в самом дальнем ряду, я смотрела на лик верховного бога и мысленно отмечала, насколько он не похож на оригинал. Затем мы стройными рядами с другими послушниками и монахами, а также мастерами, переместились в столовую. Позавтракали сухими невкусными харчами. Впрочем Каноний давно нашёл выход из положения — он всегда таскал с собой фляжку с вином, хлебал из неё втихаря под столом, якобы роняя ложку, и вкус пищи ему был по барабану! Я несколько раз пыталась накормить Тень продуктами из столовой… При виде меня с котлетой в руках, оборотень сразу скулил и прятался под кровать. Приходилось вытаскивать его оттуда за хвост (или за что попадётся), и запихивать котлету ему в пасть. Но он неизменно её выплёвывал, попадая мне чётко в лоб, словно целился.

— Не хочешь — не надо! — фыркнула я и выбросила котлету в окно. Ею оказался пришиблен садовник. Я побоялась выглядывать и проверять целостность его головы, потому что могла получить по своей граблями или чем-нибудь другим.

Желудок протестовал, отказываясь переваривать слишком жидкую кашу. Урчал, требуя дать ему кусок хорошего мяса. Однако, прислушавшись, поняла, что к хорошей еде взывают мой организм и волк заодно. Упав на постель, прикрыла глаза. Услышала очередной «уррррррр».

— Ой, да сходи на охоту, — толкнула сапогом оборотня. — Только не попадись! Сгоняй к Ковам. Всё равно вечером к ним идти. Разведаешь обстановку.

Волк облизнулся и, взмахнув хвостом, как помелом, выскочил в коридор. В приоткрытую дверь просочился Каноний. Хвастаясь розовым цветом лица, уселся на край кровати рядом со мной.

— Я такими темпами к лекарю на постой попрошусь, — жаловалась ему.

— Становись в очередь! Желающих много. Сегодня только человек пять к нему отправились после завтрака. — Поделился наблюдениями мужчина. — Мне начинается казаться, что наш кухарь и лекарь в сговоре. Один портит, а другой за лечение деньги требует. Сам настоятель за живот схватился.

— Знать не долго им обогащаться за наш счёт! Слушай, — оживилась я (со мной так всегда, когда есть возможность сделать пакость). — Знаешь, куда Жнеца со зверем направятся, а?

— Я понял намёк, — хохотнул Каноний. — Буду готов.

Снова зазвенел колокол. Через несколько минут начинались занятия.

— У тебя сегодня что? — спросила напарника я.

— Стрельба из лука по жирному заду мастера Хайна. Потом два часа стратегии… Почему два? А я больше не смогу притворяться и усну! — Перечислял он. — Когда же нас выгонят на очередной забег вокруг монастыря, и эти честныерыцари будут прикидываться лошадьми, я честноспрячусь и…

— Пойдешь испытывать очередное приспособление?

Как послушникам нам приходилось придерживаться местного расписания, и мы понесли свои обременённые тела на занятия.

— Я видела, как ты воровал здоровенный свёрток ткани у ткача! Признавайся, зачем он тебе?

— Лестницей пользоваться надоело. — Туманно пояснил он.

— И?

— Сама увидишь, — загадочно улыбнулся мужчина.

Учения в монастыре. Обычно все нормальные послушники, уже заслуженные рыцари и прочие упорно трудились на тренировках по военной подготовке и в классах истории и культуры. Я же благополучно филонила. Нет, над книгами сидела, что-то даже читала. А вот в остальном… На мечах дралась — без особого желания. При виде Ивона с оружием, сразу сдавалась. Победить его мне под силу, но обижать хорошего парня не хотелось. К тому же, я сюда не за боевыми подвигами приехала, а отдохнуть. Что касается остального, то: кулачные бои вызывали у меня изжогу и расстройство желудка; верховая езда — проблемы — от волка в моей свите шарахали лошади; метание копья — двойные неприятности, потому что я неизменно промахивалась и попадала в окна, огород, в движущиеся цели (один раз «случайно» пригвоздила наряд нашего учителя к земле — после чего он меня чуть на кол не посадил, и полдня гонялся за мной по всему полю с тем самым колом). Ясное дело, всё совершённое мною было намеренной провокацией, как когда-то давно в деревне амазонок. Вскоре, по специальному распоряжению настоятеля послушника Орина, в моём лице (так как в монастыре все равны, то я состригла волосы и выдавала себя за тщедушного паренька), перестали напрягать и позволили учиться в меру сил и возможностей. То есть, сие означало стоять в сторонке и не мешаться под ногами. Я планировала именно так и провести чудесный зимний день. Однако встав вместе с остальными послушниками в ряд, удивилась — перед нами важным гусем курсировал новый преподаватель, которого я доселе не видела.

— Кто такой? — шепнула я своему соседу.

Мерин вздохнул и лишь одними губами, не поворачивая ко мне даже головы, ответил:

— Иориус Контис — приехал вчера вечером по назначению рыцарского ордена Семи печатей.

— Разговоры в строю! — услышал нас учитель и оказался рядом, чтобы угрожающе зыркнуть на непослушных.

Мерин, трижды получав из-за меня «по шапке», взмолился.