Пусть мне будет стыдно

«Я люблю свою мать. Я люблю свою мать. Я люблю свою мать». Возможно от того, что я

продолжу напоминать себе это, не задушу ее в церкви полной народа.

Снова начинает звучать органная музыка, и все стают.

— Мам, сейчас у нас много работы. Почему бы просто не позвонить в полицию и не

сообщить о краже?

Она хмурится, глядя на меня.

— Эти просфиры были подарком от папы.

Она быстро крестится при упоминании Папы, и я закатываю глаза.

Моя мама родилась и выросла настоящей католической, поскольку у нее было очень

строгое воспитание. Когда она уехала в колледж, она словно взбесилась и у нее снесло

крышу. Она не остепенилась почти до сорока лет, уже фактически отчаявшись встретить

своего суженого и завести семью. Однако, судьба дала ей хороший пинок под зад, как раз

на ее сороковой день рождения.

Моя мать была… как бы это покрасивее выразиться… в основном, моя мать была

женщиной, предпочитающей заниматься сексом с мужчинами намного младше ее. Свой

день рождения она решила отпраздновать с подружками в местном баре университета.

Было слишком много виски, и она встретила моего отца. Он был студентом университета

Мичиган, и вместе со своими друзьями был в Нотр-Даме на выходные. БАМ, БАМ,

благодарю вас, мэм, поскольку шесть недель спустя, палочка для теста изменила цвет. Она

так и не узнала, как зовут моего отца и была слишком подавлена, чтобы вернуться в бар и

по расспрашивать о нем.

Моя мать тут же обратилась к своим католическим корням, испытывая чувство вины, и

начала ходить на исповедь и мессу каждый день. В возрасте семидесяти лет она

продолжает все равно каждый день ходить на мессу, и я уверена, что также молиться за

мою душу, которая, как она считает, ведет себя непристойно в своем постоянном

обнажении.

— Видишь того приятного молодого человека, сидящего впереди нас на два ряда, в

голубой рубашке? Гарольд Джонсон. Он холост и его мать сказала мне, что он всегда был

влюблен в тебя.

Я даже не заморачиваюсь, чтобы взглянуть на этого мужчину. С тех пор, как Энди и я

развелись, она пытается меня сосватать с незнакомыми, случайными мужчинами в церкви.

— Ты шутишь, да? Его зовут Гарри Джонсон? — шепчу я в ответ, пытаясь сдержать смех.

— А что такого с его именем? Веское христианское имя, — утверждает она.

— Это не веское христианское имя. Это имя, которое кричит: «мои родители ненавидят

меня».

— У него хорошая работа, и он заботится о своей матери, — отвечает она, игнорируя мои

издевки.

— Заботится о ней, или живет у нее на цокольном этаже?

Она фыркает с раздражением.

— Нет ничего плохого в том, что сорокалетний мужчина живет со своей бедной, больной

матерью. Ты не становишься моложе, Пейдж. Ты все еще хочешь найти кого-то

особенного.

— А почему ты думаешь, что я не нашла кого-то особенного? — требую я ответа.

Она поворачивает голову в мою сторону и внимательно смотрит на меня, пытаясь понять

честна ли я. Я никогда ей не лгала, и она это знает. Даже в старших классах, когда думала,

что смогу безнаказанно что-нибудь совершить, потому что она вечно уходила из дома в

церковь, имея там какие-то дела. Через пять минут, после того, как она появлялась в

дверях дома, она уже была в состоянии понять, всего лишь взглянув на меня, сколько пива

я выпила на вечеринке, вместо того, чтобы заниматься уроками.

— Возможно, я уже нашла отличного парня, — бормочу я, чувствуя печаль.

— Ты никогда не найдешь себе отличного парня, если продолжишь работать «шлюхой», —

поясняет она.

— О, мой Бог, я не шлюха! У меня не было секса с тех пор, как я развелась с Энди!

Конечно, именно в этот момент в церкви устанавливается гробовая тишина. Моя мать

судорожно оглядывается и неуверенно улыбается людям, сидящим недалеко от нас.

— По крайней мере, ты можешь подождать хотя бы до Причастия, а потом уже говорить о

С-Е-К-С-Е, — на ухо шипит она мне известные истины, словно я маленький ребенок.

Я замолкаю на оставшуюся часть мессы, не причиняя своей матери никаких телесных

повреждений, дожидаясь, когда мы выйдем из церкви, она направляется со мной к падре.

— Прекрасная проповедь сегодня, отец Боб. Вы помните мою дочь, Пэйдж?

Отец Боб пожимает мне руку и тепло улыбается.

— Конечно я помню ее. Было время, когда я часто видел ее на мессе.

Моя мама многозначительно смотрит на меня, и я сразу же чувствую, как будто я во

втором классе и впервые пришла на исповедь, поэтому тут же вытаскиваю свою руку.

«Простите меня, отец, ибо я согрешила. Прошел уже месяц с момента, когда я

приходила на причастие и церковную службу, и у меня был имелись нечистые помыслы».

— Мама упомянула, что у вас последнее время были проблемы, несколько краж в церкви.