Пусть поднимется ветер (ЛП)

— Что дает право тебе? — спрашивает он, отпихивая меня. — Мы пожертвовали всем, чтобы защитить тебя, обучить тебя и и сделать королем, которому стоит служить… королем, который выведет наш народ из этих предательских времен. И что у нас есть?

Он снова поворачивается к раненым Силам Бури, и напоминания жалят меня сильнее, чем если бы он ударил меня.

— Это не меняет того факта, что ты разрушаешь ветер, — говорю я, когда голос снова начинает работать.

— Райден не оставил никакого выбора! Нас бы тут не стояло, если бы я не разрушил порывы в твоем бесполезном оружии.

Я хочу поспорить, но слишком хорошо помню сражение.

Мои шипы отскакивали от Живых Штормов Райдена, будто мы кидались в них гигантскими ватными палочками.

— В войне, — шепчет Оз, — должны быть принесены жертвы.

Он поднимает свой желтый шип, едва справляясь с дрожью, и осматривает его частично со страхом, частично с ужасом, но в большинстве это было какое-то другое чувство. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это благоговение.

Одри предупредила его, что сила боли — это как наркотик… тяга, которая питает сама себя, становится хуже каждый раз, когда ее используют.

— Ты должен остановиться Оз, — говорю я. — Ты заблуждаешься, если думаешь, что сила не развращает тебя.

Смех Оза звучит как раскат грома:

— Единственный, кто заблуждается, это ты, если действительно думаешь, что я собираюсь позволить нашему будущему королю сбежать на самоубийственную миссию.

— Это угроза? — спрашиваю я, обращая внимание на то, как он опустил разрушенный ветряной шип, целясь прямо мне в грудь.

— Считай это приказом.

Я смотрю на Солану, которая выглядит столь же опасной, как шипящий котенок. И Арелла все еще на земле цепляется за кожу, ей плохо от боли ветра. Так… Оз может иметь свое мнение о моем прикрытии.

Но я все равно пойду.

— Я тебя не боюсь, — говорю я ему, призывая ближайший Восточный ветер.

— Ты не столь силен, как считаешь, — предупреждает он.

— Забавно, ведь о тебе я думаю то же самое.

Он сжимает кулак сильнее вокруг шипа, и я готовлюсь к его броску. Таким образом, я полностью захвачен врасплох, когда он разрушает другой порыв и посылает его сбить меня с ног.

Я скольжу по траве, осторожно стараясь защитить травмированную руку, когда прошу у своих инстинктов команды, которые я могу использовать, чтобы принять ответные меры.

Другой разрушенный порыв врезается в меня, прикрепляя к земле и давя на мою грудь и горло, перекрывая мне кислород.

Голоса кричат вокруг меня… Солана? Арелла? Я не могу сказать. Ревущие ветры сметают их, когда мир становится мягким туманом.

Непосредственно перед тем, как темнота глотает меня, давление ослабляется достаточно для того, чтобы я перекатился на бок, я кашляю и стараюсь отползти, пока я не вполне уверен, я избит и внутри, и снаружи.

Оз склоняется надо мной, когда я лежу в грязи, как разломанная мельница.

— Пора признать, твои силы бесполезны, Вейн. Отряхнись и отдохни перед долгим обучением. Все Силы Бури… включая тебя… должны научиться использовать силу боли.

Глава 4 ОДРИ

Восточные ветра вокруг меня нашёптывали слова успокоения и уверенности.

Оставайся спокойной.

Надейся.

Верь.

Но, когда окончательные нити тьмы исчезают, становясь серым утром, их песни меняются на фразу, от которой меня знобит гораздо сильнее, чем от холодного воздуха.

Он идет.

У меня едва хватает времени, чтобы понять слова, прежде чем порывы улетают, исчезая в невидимых трещинах, они ушли и оставили меня ни с чем, кроме эха поднимающихся по ступеням башни шагов.

Я встаю полная решимости встретиться с Райденом лицом к лицу, сильная и уверенная в себе. Но не могу удержаться и отступаю на шаг назад, когда его высокая фигура появляется во тьме.

Большая часть башни была занята моей камерой, но за решетками было достаточно места для Райдена в меховом плаще, его длинные светлые волосы взбивали разрушенные ветра, силуэт вырисовывался в лучах рассвета. Когда он изучал меня, на его лицо читалось больше любопытства, нежели страха.

Он пришел без охраны и без оружия… но они были ему не нужны. Одно тщательно подобранное слово могло заставить его ветры избить меня, сломать меня, разрушить меня миллионом невообразимых способов.

Я видела последствия его методов не понаслышке, и только воспоминания о тысячах отверстий, просверленных в теле Астона, достаточно, чтобы у меня задрожали колени и так сильно, что мне понадобилось время, чтобы прийти в себя у ледяной стены.

Астон был простым захваченным из Сил Бури, а не тем, кого Райден подозревал в разговорах с Западным ветром.

Я сильнее этого.

Так и есть.

— Похоже ты замерзла, — говорит Райден, на его губах играет намек на улыбку. — Не могу сказать, что виню тебя. Сколько лет ты провела, потея в этой пустыне?

— Почти десять лет.