ПУСТЬ ЦВЕТУТ ВСЕ ЦВЕТЫ

Специальное олимпийское движение организовала Юнис Кеннеди Шрайвер, сестра президента США Джона Кеннеди и будущая теща Арнольда Шварценеггера. Первые игры провели в 1968-м. В шестидесятые, даже в Америке, даже среди истеблишмента, у людей с ментальными расстройствами не было тех возможностей, что были у людей не особенных. Их вообще, как правило, прятали с глаз долой, в монастыри и приюты. У Юнис и Джона Кеннеди была сестра Розмари —именно такой особенный ребенок. В раннем детстве она воспитывалась в семье, вместе с братьями и сестрами плавала в бассейне, играла в футбол. Позже отец семейства Джозеф Кеннеди принял решение сделать Розмари лоботомию, начался регресс, девушка была переселена в психиатрическую клинику, потом в дом при школе для особенных детей в Висконсине. Старшая из сестер американского президента скончалась в 2005-м, в возрасте восьмидесяти шести лет. Отец ни разу ее не навестил. Джозеф Кеннеди умер в 1969-м, но о том, где находится Розмари, ее братья и сестры узнали в 1961-м, после того как папу хватил удар. Юнис Кеннеди, однако, начала заниматься проблемами особенных детей много раньше. В своем благополучном доме в Мэриленде она несколько лет подряд устраивала для них летний лагерь: Юнис была убеждена, что спорт —это жизнь и что объединяет он людей лучше всяких слов. Это в итоге вылилось в организацию Специальной Олимпиады – первые Игры прошли в Чикаго. В России Специальному олимпийскому движению уже двадцать лет. Все эти годы за ним стояли подвижники и энтузиасты, люди преданные, увлеченные, бескорыстные и, как часто бывает в нашей стране в случае с подвижниками, пожилые. Олимпиада нового века нуждалась в молодом боссе, который как минимум знает, что такое контентная сетка инстаграма. Сначала кандидатура Слуцкер не нашла одобрения у одного очень большого спортивного чиновника – развернулись аппаратные игры. Однако прошлой зимой президент Специальной Олимпиады России, депутат Госдумы Юрий Смирнов сам сделал Ольге предложение его сменить. Прежде чем соглашаться, Слуцкер поехала на игры в Абу-Даби: «Помню, я зашла на стадион, в огромный лагерь с шатрами, где спортсмены ожидали выхода на парад. И заплакала. Представьте себе: сто девяносто сборных. Все спортсмены в костюмах: кто в национальных, кто в спортивных. И все с таким энтузиазмом: фотографируются, суетятся, глаза горят. Люди ждут праздника, волнуются. Их переполняет детская радость. Я давно в спорте такого не видела. Потому что спорт, в силу своей коммерциализации и политизированности, превратился в довольно жесткую штуку. Его душа, романтика ушли. Я давно живу, помню, как мы детьми приходили на состязания поболеть за великих спортсменов. Здесь, на стадионе в Абу-Даби, душа была. А еще меня поразило, что внутри нашей команды, в общении функционеров и тренеров, не было никакого лизоблюдства. Это был диалог свободных, заинтересованных в успехе своего дела людей». По стадиону пошли команды. И – удивительное дело – никто не размахивал флагами. Девушки в национальных костюмах несли таблички с названиями стран, а самих флагов не было. Оказалось, на Специальной Олимпиаде нет ни флагов, ни гимнов, ни медального зачета. Она вне политики, и так было всегда. Она про объединение, а не про гонку допинговых вооружений. Соревнуются спортсмены от тринадцати и старше. В первый день выступают все вместе, по результатам участников делят на восемь дивизионов. Справедливое решение: соревнуешься с такими же, как ты сам. Результаты в каждой группе отличаются максимум на десять-пятнадцать процентов. А еще Специальная Олимпиада, при всей своей масштабности, —это абсолютно семейный праздник. Приезжают атлеты, живущие в специальных учреждениях, но много и тех, кто живет в семьях. Вот так, семьями, с бабушками и дедушками, и приезжают. Заранее планируют отпуск, бронируют отели и болеют с трибун, создавая то самое ощущение равных возможностей.