Пусть ты умрешь

Она увидела впереди высокую кирпичную стену, которую тотчас же узнала по фотографиям в глянцевом журнале, что валялся на соседнем сиденье, и ворота. Открытые. И снова остановка, на целую минуту — очередной недотепа застрял посреди дороги прямо перед ней. Сидевшая за рулем женщина начала движение, за пару рывков продвинулась на несколько дюймов вперед, и ее автомобиль опять заглох.

Чтоб тебя! Рэд заехала двумя колесами на тротуар, обогнула машину и, съехав на дорогу, добралась наконец до дома. Симпатичная золотисто-черная табличка над открытыми воротами подтвердила — Тонгдин-Лодж. Свернув с дороги, она проехала по подъездной аллее, мимо гаражного блока слева, на самый верх, где дорога шла кругом и где справа возвышался величественный особняк. В следующую секунду Рэд облегченно вздохнула: клиента нет — она первая!

Она взглянула на линованную страничку планшета-блокнота, где значились имена девяти человек, с которыми были назначены встречи в первой половине дня. Эндрю Остин, точно.

Единственным признаком жизни был небольшой белый минивэн, припаркованный на противоположной стороне подъездной дорожки. Вероятно, садовника или кого-то, кто присматривает за домом, решила она. Покопавшись в связке ключей, Рэд нашла нужный; на бирке также значились код для ворот и сигнализации. «Какой заботливый», — подумала она о садовнике — или кто он там был, — оставившем открытыми ворота, вылезла из машины, хлопнула дверцей и прошла к парадной двери.

Несколько секунд Рэд стояла на крыльце, а потом ощутила укол сомнения. Эндрю Остин должен был бы появиться, разве нет? Она посмотрела на часы. Опаздывает уже на пятнадцать минут. В списке был номер его сотового. Дам ему еще пять минут, подумала она, а потом позвоню. А пока неплохо было бы пройтись, осмотреть объект.

Она повернулась, любуясь открывавшимся внизу чудесным видом: черепичные крыши домов с южной стороны авеню, за ними — Хоув и еще дальше — переливавшиеся синевой под ярким солнцем воды Канала. Прекрасный день для осмотра — идеальный вид. В это время года таких деньков бывает немного. Ну же, мистер Остин, пожалуйста!

Вход в сад венчала арка, рядом густые заросли лавра. Пройдя под ней, Рэд застыла на месте, словно очутилась в заповедном мире. Она с восхищением смотрела на аккуратно подстриженные террасированные газоны; плавательный бассейн с римской аркой в дальнем конце; теннисные корты за ним.

Слева протянулась широкая, величественная терраса, со столом из кованого железа на двенадцать или четырнадцать персон напротив высоких окон. Какое изумительное место для обеда в погожий летний вечер, подумала она, надо бы не забыть отметить.

Мягкие шаги за спиной — Рэд вздрогнула от испуга, и тут на нее упала тень. Прежде чем она успела отреагировать, что-то — будто неизвестно откуда прилетевший камень — больно ударило над ухом. Вспышка белого света и пронзительная боль, словно в голове разорвался фейерверк.

Ноги подкосились, ее повело в сторону, и в следующий миг сознание провалилось в темноту.

Брайс успел подхватить ее сзади, не дав упасть на землю. Он не хотел, чтобы она ушиблась.

Он хотел сделать все сам.

93

Понедельник, 4 ноября

Лишь в начале четвертого пополудни пожар в Ройял-Риджент удалось потушить до такой степени, что пожарные смогли снова войти в здание.

Сначала пошли двое; Рой Грейс и впавший в оцепенение Норман Поттинг, а также главный констебль и Кэссиан Пью остались снаружи, наблюдая за всем происходящим и почти не разговаривая. Грейс знал, что ему нужно срочно вернуться в офис, но он не мог оставить ни Нормана Поттинга, ни тем более Беллу Мой, по крайней мере, не в этом состоянии неопределенности. Вместо этого он вызвал Гленна Брэнсона, который подъехал и ввел его, Пью и главного констебля в курс событий утреннего совещания.

Гленну было поручено бросить все силы на поиски Брайса Лорена и обеспечить должную защиту Рэд Уэствуд.

Ни от главного констебля, ни от Кэссиана Пью Грейс не услышал ни слова порицания — оба босса выразили всяческую поддержку. К его удивлению, особенно учитывая историю их отношений, Пью держался так, словно оставил прошлое в прошлом. Может, по причине своей толстокожести.

Ни с того ни с сего и опять же к его удивлению, Том Мартинсон положил руку ему плечо.

— Рой, — мягко сказал он. — В карьере каждого офицера полиции случаются порой по-настоящему страшные вещи. Когда такое происходит, все мы думаем: на кой черт нам это надо? Но если дух наш крепок, то именно в такие моменты мы сознаем, почему выбрали эту работу. Потому что именно в такие моменты включается все то, чему учили нас и чему учились мы сами. Немногие звонят в полицию потому, что счастливы. Мы здесь не для того, чтобы помогать счастливым людям. Мы здесь для того, чтобы менять мир. Подчас, как бы это ни было трагично, нам приходится жертвовать собственной жизнью. Никто не знает, сколько ему отмерено. Нельзя мерить человека длиной прожитых лет. Мерь его по тому, как он изменил мир.

Рой Грейс посмотрел на него и кивнул, моргая сквозь слезы: