Пусть ты умрешь

— Я поговорил с заместителем начальника тюрьмы Аланом Сеттерингтоном. Он допускает возможность посылки имейла из тюрьмы, хотя там и действует запрет на Интернет. Или же у Лорена есть сообщник. Но я вот и подумал, что тебе стоит узнать и кое-что еще. По словам Сеттерингтона, один заключенный рассказал ему сегодня утром, что Лорен ищет киллера и хочет заказать Рэд. За положительный результат обещает пятьдесят штук.

— Нашел желающего?

— Похоже, что пока еще нет. Тот, к кому он обращался, и дал информацию Сеттерингтону.

— Ты сам что об этом думаешь?

— Если найдем те самые пятьдесят штук, то, считай, и планы Лорена расстроим.

— Вот и я то же самое подумал, — согласился Грейс. — Так что мы идем в ногу. Хорошо бы, если бы Сеттерингтон организовал прослушку Лорена. Нам надо знать каждое его слово. Поправка, тебенадо знать.

— Что-то ты, босс, не очень разволновался, — заметил Гленн Брэнсон.

— А зачем волноваться, когда начальником ты, а я в тебя верю! Удачной недели! До следующего понедельника.

— Да, но… погоди, старичок…

Рой Грейс дал отбой. Потом, подумав, и вообще выключил телефон. Двадцать лет он работал не покладая рук ради безопасности Брайтона и Хоува, да и всего Суссекса. Как-нибудь недельку справятся без него.

— Никогда не видела, чтобы ты так делал, — широко улыбнулась Клио.

— Я и медовый месяц с тобой не проводил. — Он обнял ее одной рукой. — И не намерен впустую терять даже секунду.

Клио посмотрела на него с теплой улыбкой:

— И почему мне в это не верится? Ты — и без включенного телефона. — Она покачала головой. — Этого не случится!

— Случится.

— И ты не будешь каждый час проверять сообщения?

— Ну, может быть, разок проверю. На всякий случай…

— Вот видишь, не сможешь. Да я этого и не хочу. Не хочу, чтобы ты менялся. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

Она обняла его за шею и поцеловала.

120

Вторник, 12 ноября

Чертово полотенце, которым он занавесил окошечко, чтобы отгородиться от лампы коридора, упало, и камеру заполнил чахлый желтоватый свет. И как только можно спать на этой невообразимо узкой, жесткой койке при этом проклятом свете, думал Брайс Лорен.

Он повернулся — бог знает в который раз, — чувствуя под щекой жесткое одеяло и дрожа от холода. Левый, забинтованный, глаз все равно болел — после острых коготков той сучки. Тюремный доктор договаривался о приеме у специалиста, обеспокоенный тем, что повреждения могут быть необратимыми и тогда он ослепнет на один глаз.

Он еще поквитается с Рэд за это.

Где-то в блоке заключенный закричал во сне. Наверное, приснился кошмар. Само это место было кошмаром. В голове вихрился туман злых мыслей. И планов. Да-да, он строил планы. Они рождались постоянно. Над одним он сейчас работал. Прекрасный план! Мастерский! Если удастся, Рэд уже никогда-никогда не будет чувствовать себя в безопасности. До конца жизни.

Которая, если все пройдет как надо, будет довольно-таки короткой.

Он вдруг услышал звук падающих капель. Как будто кто-то не закрыл кран. Кто? Где? В соседней камере? И давно это? Или, может, он сам оставил открытым кран? Или капает в туалете?

Он закрыл глаза, чтобы не слышать, но стало только хуже. Звук стал громче, капли падали быстрее. Теперь он ясно слышал журчание воды, едва ли не отдающее эхом в безмолвии ночи.

Потом — запах бензина.

Он нахмурился.

Бензин?

У кого здесь бензин? Его ведь не используют в обогревателях?

Запах становился сильнее.

Звук напоминал плеск накатывающей на берег волны.

Охваченный внезапной тревогой, он спустил ноги с койки.

Они коснулись чего-то мокрого.

Он осторожно шагнул вперед. Черт. Залило уже весь пол. Залило бензином. Вот же дерьмо!

Плеск не стихал. Уровень поднимался с каждой секундой.

Да что же, черт возьми, происходит?

По другую сторону двери камеры заключенного 076569 другой заключенный блока предварительного содержания продолжал тискать бутыль — такими пользуются велосипедисты, — выпуская три пинты бензина через обычную трубочку, просунутую в отверстие для пожарного шланга, в камеру Брайса Лорена.

— Эй! — Голос Лорена дрожал от паники. — Эй, что происходит?

— Пора посветить! — ответил ему голос с мягкой ирландской мелодичностью. Человек за дверью включил фонарик и посветил себе на лицо как раз у самой решетки. — Бу!

Лорен отпрянул, и незнакомец рассмеялся.

— Ты кто такой? — спросил Лорен, шаря по стене и никак не находя выключатель.

— Друг друга, которому ты не сильно нравишься. Тут мы с ним схожи. Нам не нравятся мужчины, которые обижают женщин. А ты обидел многих. Тебе ведь нравится играть с огнем, а?

— Надзиратель! — крикнул уже серьезно испуганный Лорен и, вспомнив, что надзирателям не нравится, когда их так называют, поправился: — Офицер! Офицер!

— На этом этаже сегодня только один дежурный, — объяснил ирландец. — Ему ты тоже сильно не нравишься. Видишь ли, пару недель назад ты убил его кузена и сжег тело. Помнишь? На поле для гольфа? Доктор Карл Мерфи?

— Офицер!