Пусть умирают дураки

— Да, Мерседас, — сказал Калли. — Милый и теплый. Огромный пляж. Там есть небольшое казино с пятидесятидолларовым лимитом, открытое только на шесть часов по ночам. Можно играть как бы по крупному и при этом ничего не потерять. Как это тебе, Джордан? Как насчет Мерседаса?

— Отлично, — сказал Джордан.

Диана начала планировать маршрут.

— Из Лос-Анджелеса через Северный Полюс в Лондон. Потом рейс в Лиссабон. Потом, я полагаю, ты поедешь на машине до Мерседаса.

— Нет, — сказал Калли. — Там летают самолеты до какого-то крупного города рядом, я забыл, какого. И убедись, что он быстро уберется из Лондона. Тамошние игорные клубы — это убийство.

— Мне надо немного поспать. — Сказал Джордан.

Калли взглянул на него.

— Господи, да ты ужасно выглядишь. Поднимайся к себе в комнату и отключись. Мы все приготовим. Мы разбудим тебя перед отправлением самолета. И не пытайся спуститься в казино. Мы с Мальчиком будем на страже.

Диана попросила:

— Джордан, дай мне денег на билеты. — Джордан извлек из кармана толстую пачку стодолларовых банкнот и положил их на стол. Диана тщательно отсчитала тридцать банкнот.

— Ведь первый класс не может стоить больше трех тысяч? — спросила она. Калли потряс головой.

— Самое большее, две тысячи, — отвечал Калли. — Закажи ему отели тоже. — Он взял со стола оставшиеся банкноты и засунул их в карман Джордану.

Джордан встал и сказал, делая последнюю попытку:

— Можно мне поставить на вас сейчас?

Мерлин быстро проговорил:

— Нет, это плохая примета, не надо, пока ты не сядешь в самолет. — Джордан увидел на лице Мерлина выражение сожаления и симпатии. Потом Мерлин предложил: — Поспи. Мы зайдем к тебе помочь собраться.

— Хорошо, — согласился Джордан, вышел из кафе и пошел по направлению к своей комнате. Ему было ясно, Калли и Мерлин пойдут за ним до начала коридора, чтобы убедиться, что он не остановится поиграть. Он смутно помнил, что Диана поцеловала его на прощанье и даже Калли похлопал по плечу в знак дружбы. Кто бы мог подумать, что такой парень, как Калли, был в Португалии.

Джордан вошел к себе в комнату, дважды повернул ключ в замке и закрылся на цепочку. Теперь он был в абсолютной безопасности. Он сел на край кровати. И внезапно пришел в ужасную ярость. У него болела голова, а тело неудержимо тряслось.

Как они смеют чувствовать к нему симпатию? Как они смеют проявлять к нему сочувствие? У них нет повода — нет повода. Он никогда не жаловался. Он никогда не искал их симпатии, никогда не поощрял любви к себе и не хотел ее. Это внушало ему отвращение.

Он откинулся на подушки, настолько усталый, что не мог раздеться. Куртка, оттопырившаяся от фишек и денег, была слишком неудобной, пришлось и вывернуться из нее и дать ей упасть на покрытый ковром пол. Он закрыл глаза и подумал, что мгновенно заснет, но вновь тот же загадочный ужас пронзил его тело, заставляя выпрямиться. Он не мог совладать с сильной дрожью в руках и ногах.

Мрак комнаты начал рассеиваться крошечными призраками рассвета. Джордан подумал, не позвонить ли жене и не рассказать ли ей о состоянии, которое он выиграл. Но он знал, что не сможет сделать этого. И не сможет рассказать своим детям или кому-нибудь из старых друзей. В эти последние серые минуты ночи в мире не было ни одного человека, которого он хотел бы поразить своей удачей. В мире не было ни одного человека, чтобы разделить с ним радость от выигрыша этого огромного состояния.

Джордан встал с постели, чтобы упаковаться. Он был богат и должен был ехать в Мерседас. Он зарыдал: непреодолимое горе и гнев поглотили все остальные чувства. Увидев в чемодане пистолет, он смутился. Вся игра последних шестнадцати часов громоздилась в его мозгу, кости, сверкавшие выигрышными номерами, столы блэкджека с выигрышными ходами, продолговатые столы баккара, усыпанные бледно-белыми лицами мертвых карт. Крупье в черном галстуке и ослепительно-белой рубашке, отбрасывая тень на эти карты, протягивал ладонь, тихо призывая:

— Карта Игроку.

Одним легким, быстрым движением Джордан схватил пистолет правой рукой. Разум его был чист, как лед. А потом, так же уверенно и быстро, как он совершил сказочные двадцать четыре выигрышные сдачи в баккара, приставил дуло к мякоти шеи и спустил курок. Последней его мыслью было, что он никогда не поедет в Мерседас.

Глава 3

Мерлин Мальчик вышел из стеклянных дверей казино. Он любил смотреть на восходящее солнце, пока оно еще было холодным желтым диском, ощущать холодный ветерок с пустынных гор, окружавших безлюдный город. Это было единственное время дня, когда он покидал кондиционируемое казино. Они часто собирались отдохнуть в этих горах. Диана однажды пришла с большой корзинкой. Но Калли и Джордан отказались покинуть казино.