Пустая карта. Уравнение измены

Витольд медленно просыпался. Он вспомнил, как сидел с Карлосом и потягивал красное сухое. Наблюдал, как в воде резвится Ева и как в очередной раз ныряет с бортика Леня. Мэри в раздельном купальнике сидела на бортике неподалеку от Евы и пристально наблюдала за дочерью. Стрельников аж залюбовался тонкой фигуркой. Он заметил, как к жене подсел Бенито, прошептал что-то, и тут же Мэри напряглась, аж застыла вся. Он подорвался к жене и неожиданно осознал, что ноги его не слушаются.

Витольд, ощутив на себе маленькое круглое колено, приоткрыл глаза, Мэри беспечно спала у него на груди. Он мысленно усмехнулся и, неслышно прикоснувшись губами ко лбу жены, замер, не смея разбудить ее.

В соседней комнате тихо переговаривались дети. Никакого шанса сейчас заняться любовью.

«Но Мэри рядом, и это главное!» – сам себя заверил Витольд и, повернувшись на бок, сгреб жену в объятия.

Примерно через полчаса в комнату, едва постучав, заглянула прислуга и тотчас попятилась обратно.

– Госпожа Мария спит вместе с мужем, сеньор Бенито, – доложила она младшему хозяину. Тот, вспылив, резко развернулся и выскочил вон. И уже через несколько минут мчал по дороге к Барселоне, нимало не обеспокоившись, что не предупредил матушку, что не останется на ужин.

Глава 20. Часть 3.

Анька Владыкина задумчиво наблюдала, как заходит на посадку огромный белый самолет. 

«Наверное, Пашкин», – радостно подумала она, глянув мельком на недопитую чашку кофе и надкусанный бутерброд. Прислушалась к объявлению. 

«Нет, снова чужой», – с тоской отметила она и перевела взгляд на летную полосу из большого панорамного окна кафе. И опять вернулась к своим мыслям. 

«Ну как, как я могу попросить Машу нарисовать впрок эскизы? Противна даже сама мысль знать, что ей грозит смертельная опасность, и не предупредить. Но и помочь нет никакой возможности. Любое слово как приговор. И Чегевар, сдувающий с меня пылинки, лично приведет его в исполнение. Нельзя. Он точно расценит такое предупреждение как предательство. Ни одного слова, даже намека!»

Анька хлебнула холодный кофе, горький и противный, откусила еще раз бутерброд, показавшийся безвкусным, и услышала, как объявляют о посадке. 

«За своими мыслями и не заметила, как Пашкин самолет приземлился», – сама себе попеняла Анька и быстро понеслась к нужным воротам. 

Сын, любимый и единственный, вышел одним из первых, волоча большой чемодан и картонный пакет.

Анька залюбовалась своим ребенком. Высокий, красивый. 

«В мою породу пошел, – в который раз мысленно отметила Анька с гордостью. – Весь в деда. Слава тебе, господи, от папани только цвет волос перенял. Да и кто упомнит, если старый хрен с давних пор бреется налысо. А после химии и оставшиеся волосины повылезали!»

– На, это тебе.– Пашка, протянув пакет с надписью «Furla», клюнул мать в щеку. – Все как ты любишь! – засмеялся радостно.

Анька обняла любимого сыночка и расплакалась. 

– Скучала по тебе, – протянула, шмыгая носом. 

– Я звонил вчера домой, а ты трубку не брала, – улыбнулся Пашка. Но Аньке в его голосе почудилась укоризна. – Небось, дома не ночевала, маман? – хохотнул сын. 

– К отцу твоему ездила, – пробормотала она. 

– Что-то случилось? – напрягся Павлик, прекрасно зная, кто его отец и почему он не живет с ними. 

– Все нормально, – отмахнулась Анька. – Тоже скучает, старый черт. 

– Кто бы мог подумать, – зло фыркнул Павлик. 

Анька смолчала и, лишь забравшись в машину, отчиталась:

– Он хочет перебраться в Чехию и предлагает нам жить вместе с ним. 

– А его пустят с таким-то прошлым? – проскрежетал сын, глянув исподлобья. 

– Пустят, – хмыкнула Анька, прекрасно зная, что у дорогого Сенечки выправлен паспорт на другую фамилию. – Дело за нами. 

– Я не хочу, – пробурчал обиженно Павлик. – Где он раньше был, отец родной?

– Не начинай, – отрезала Анька. 

– А ты что решила, мама? – словно маленький, заныл сын. 

– Не знаю, – честно призналась Анька, выезжая со стоянки. – Он еще может передумать. Или ты… – Она с вызовом глянула на сына. – Посмотрим. 

Тут же трелью зашелся сотовый. 

«Опять «дым сигарет с ментолом»! Не слишком ли часто?» – раздраженно отметила Анька, вытягивая мобильник.

– Да, – осторожно буркнула в трубку. 

– Там у твоей подруги во дворе большой кипеж, – просипел Чегевар. – Лавр уверяет, что в первый раз она по ошибке попала. Дело касалось другой фифы. Поэтому больше не парься.

– Что? Ничего не понимаю! – вскинулась Владыкина. – Ты по-русски говорить можешь, старый хрен?

– Аня, не ругай меня при ребенке, – укоризненно заметил Чегевар и добавил грубо: – Новости включи, птица-говорун!

Пошли гудки отбоя, а Владыкина никак не могла прийти в себя. 

«Откуда Чегевар знает, что я в машине с Павликом? – внутренне ощерилась она. – Следит опять, что ли? А спроси его, скажет, что это охрана!» 

Сбоку посигналили.

– Мам, ты как-то агрессивно водишь, – с укоризной заметил сын. 

Анька, поняв, что слегка подрезала идущий рядом мерседес, словно очнулась. Притормозила слегка и включила радио.