Пустая Земля

— Эти места бифуркационны, как и живые объекты, — неспеша пояснил мужчина. — Искусственный мир однотипен и прост. Импульсный огонь всегда идеален и ровен. Пламя костра же все время разделяется, каждую секунду выпуская языки в разные стороны. Ты не можешь его предугадать, ты не можешь его просчитать. Каждое мгновение он имеет новую форму. Это и есть бифуркация — расхождение.

— Поняла, живое тоже… непредсказуемо до какой-то степени. Мы живы тогда, когда нас нельзя спрогнозировать как робота, например. Хотя я знаю одно исключение, — улыбнулась я. — Оттуда же и иллюзия живого огня.

— Я бы не стал называть это иллюзией, — Зэлдар тоже смотрел на пламя и яркие оранжевые всполохи отражались от гладкого черного материала шлема. — Жизнь… она во всем может быть, — он обвел рукой старинный зал. — Замок, лес, огонь. Эта планета… Но, не стоит обольщаться. Все, что живо, также и мертво.

— Не понимаю тебя, — нахмурилась я.

— Та же бифуркация, только в обратном направлении. Неопределенность. Живой объект может повести себя непредсказуемым образом, — он качнул головой своим мыслям. — Но также он подвластен той бифуркации, которую сам создает. Он просто не знает, что ждать от себя, он может чувствовать и думать то, чем совсем не управляет. Он поддается порывам, которые не в состоянии объяснить. И в этом смысле он — объект, он мертв. Им управляет бифуркация, его сознание подчиняется ей.

— Твои мысли тебя далеко ведут, — поежилась я. — Я верю в свободу воли, что бы ты не говорил. И да, мы подвластны чувствам. Но именно это заставляет нас ощущать жизнь, а не смерть.

— Чувства могут увести еще дальше, Альтарея, — он повернул голову ко мне и я посмотрела тоже.

— Пусть, плевать, — отчего-то резко ответила я.

Мы застыли друг напротив друга в немом порыве донести каждый свою истину. Однако спорить вовсе не хотелось. Разве можно спором доказать то, от чего сердце радостно трепещет? Разве можно объяснить любовь или надежду? Пока ты это не ощутишь, выводы не стоит считать достоверными.

— Ты обещал быть открытым со мной, Зэлдар, — сказала я неожиданно серьезно.

— Да, — просто ответил он.

Я подняла руки и положила их на плечи дальтерийца, а потом быстро скользнула ладонями вверх, касаясь шлема и обхватывая его.

— Сними это, — потребовала я спокойно.

Между нами воцарилось молчание, разрываемое лишь треском костра. Я смотрела прямо и открыто, уверенная в своем решении. Я когда-то пережила испуг, увидев дальтерийца, но теперь ожидаемое было знакомым и я не боялась. Мне хотелось убрать все преграды между нами, это было неосознанное, но очень сильное желание, причины которого я не решалась себе объяснять. Наверное, все та же бифуркация, которой я не умела управлять, и о которой в столь мрачном ключе толковал Зэлдар, толкала меня на поступки, полностью подчинившие мою жизнь. Я не могла противиться влечению, оно управляло мной, а желание слияния проникало в меня все глубже и глубже. С этим человеком мне хотелось быть неразрывной и телом и сознанием. Бифуркация толкнула меня на тот путь, о котором раньше я и помыслить не могла. Но я знала правду… на этом пути я чувствовала себя куда более живой, чем прежде.

Оценив мою решимость, Зэлдар не стал противиться и, потянувшись руками к голове, на секунду замер, словно давая мне последний шанс изменить решение. Глупый! Будто бы то, что уже и так случилось со мной и с нами, могло как-то поменяться от лицезрения внешних дефектов, о которых я и так знала! Я неумолимо кивнула, подталкивая мужчину к действиям.

Когда шлем молниеносным движением отлетел в сторону, я продолжала смотреть в глаза мужчины, ставшие в играющем свете темно-медовыми. Мне казалось неучтивым немедленно рыскать взглядом по его пострадавшему лицу. Я хотела схватить его образ целиком, поймать то ощущение, которое первым родится в моей душе. И это было не презрение, не отторжение.

Я смотрела и смотрела в сжавшиеся зрачки его глаз, маленькие точки посреди желтых огней, и понимала, меня внутри заполняет глубокое протяжное чувство, всепоглощающее и пронзительное одновременно, наполняющее и рвущее на куски. Я застыла, парализованная этим, со страхом, что я не выдержу мощного напора ощущений, и в то же время с желанием, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда. Глубоко изнутри пришло понимание, что это правильно, ашер как правильно все, что происходило в настоящий момент. Это была моя жизнь. Настоящая. И его тоже.