Пустая Земля

Когда я двинулся к чужой, я не предполагал исход нашей встречи. Хотелось вытянуть из ее нутра то, что заставляло ее смело смотреть мне в глаза, бросая вызов. Кому?.. Мне?! Самонадеянное безрассудство или несусветная глупость. Скорее, второе… Хотелось растоптать… как обычно. Увидеть мольбу, острый испуг, а не немой укор и независимость, словно она была выше, лучше меня. Самонадеянность, прикрытая глупостью, вот уж точно. Сколько таких я ломал, доводил до бессильной ярости и безропотного подчинения, матерых солдат, офицеров и высокородных пленных. Они знали одно — мои действия всегда резки и решительны. И физическое уничтожение далеко не самый худший вариант. Куда опасней ментальное нагнетание, способное довести до безумия, ломая стройные, но такие скучные и пустые представления о жизни. Разом.

Все случилось само собой. Возможно, я солгал, говоря о том, что не знал исхода встречи. Где-то глубоко внутри я, без сомнения, предполагал, что именно так и будет. Это настойчивое тянущее чувство возникло еще там, рядом с аквариумом. Но способ, которым оно готово было реализоваться в жизнь… Был такой, как всегда. Я никогда не прошу советов у своих подчиненных. Я ни о чем не спрашиваю. Зачем?.. В моей жизни нет места вопросам. Каждая секунда жизни ценна своими действиями. И результатом. Нам не о чем говорить с чужой, исход определен заранее. Поэтому тело действовало так, как было удобно ему. Быстро, жестко, вынимая толику удовольствия из этого тщедушного тела. Которое оказалось вовсе не толикой… А заслуживающим внимания занятием, позволяющем разом убрать усталость и навязчивый шум в голове из-за нерадивых солдат. Тело ликовало. Давно я не отпускал его так далеко, словно цепного пса, навечно запертого в конуре вновь выпустили в открытое поле… Не знаю, как я не раздавил собой девчонку, досталось ей немало…

Но… разум съедала злость. Весьма непозволительное чувство. Но оно рождалось вновь при взгляде на чужую. Она сбивала меня с ровного потока мыслей. Опять… Разум кричал. Он хотел видеть доходящий до оторопи страх либо слепое до безумия повиновение. Но не находил, ни того, ни другого. Ни мольбы о пощаде, ни паники, ни пустых заверений в преданности в обмен на что-то ценное, например, жизнь… Я бросал взгляд в ее широко открытые глаза и не обнаруживал там ровным счетом ничего. Она и сама была абсолютно ровная… сознанием.

И тогда я начинал двигаться еще сильнее, еще исступленнее в попытке выбить из нее хоть какой-то ответ. Я сминал и давил ее своей мощью, резко упирался внутри, ожидая, когда же она, наконец, начнет метаться в бессильных попытках остановить меня. Либо станет отвечать, прогнется подо мной, с абсолютно безнадежной целью сыскать мое расположение. Но нет… Ее лицо лишь приняло задумчивый вид, словно это она изучала меня, а не я ее, ашер дери! Слово "изучала" можно было бы заменить и более крепким…

И вот, наконец, когда мое тело содрогнулось в агонии наслаждения, разум, наоборот, раздражался от бессилия. Я резко оставил чужую и поднялся к себе, наверх. Мне хотелось сказать, что я остался равнодушным, но это было не так. На самом деле, я не хотел, чтобы она заметила мои глаза, закипающие недоумением. И что же случилось дальше? Снизу я услышал тихий ироничный голос и затем… заражающий своей искренностью смех. После этого я понял, что мир полетел в чертову черную дыру и я уже не смогу остановиться.

***

Сон в эту ночь был беспокойным. Мне виделись кричащие лица солдат, лишенные шлемов, пронизанные страданием и изувеченные ранами. Взрывы и война грязными подтеками, словно намертво поселились в моем сознании, теребя и выворачивая ум. Хотелось не думать об этом, но рвущие сердце картинки прочно укрепились внутри. Я рвано металась во сне, пока не просыпалась от мягкого перезвона Эндо. Надо же, удивительно, что среди дальтерийцев кто-то додумался установить роботу такой "противокошмарный" модуль.

И все же… Как ни странно, совершенное надо мной насилие заботило меня куда меньше, чем увиденная воочию гибель солдат. Быть может, все дело в том, что все случилось слишком внезапно. И молча. И я просто до сих пор не осознала весь ужас разразившейся со мной катастрофы. Почему-то подумалось — и как теперь в глаза Овчанкину смотреть?.. Впрочем, учитывая, что вероятность ему когда-либо заглянуть в глаза практически нулевая, то какая, к аннигиляции, разница…

Просыпалась я тяжело, то и дело заныривая обратно в беспокойный сон, пока Эндо не сунул мне прямо в нос напиток корня андероссы, пролив по дороге на мои плечи несколько горячих капель.

— Эндо, чтоб тебя… Роботы не бывают такими неуклюжими… — вяло ругалась я, но все-таки встала. Эндо тут же "любезно" сформировал на своей передней поверхности зеркальный модуль, чтобы я смогла лицезреть свое заспанное лицо с налетом вселенской усталости и всклокоченные белые пряди.