Пусти к себе свет (ЛП)

– Так ничего и не слышно…?

– Нет, – сказал я.

– Надо бы тебе все-таки записать его, просто на всякий случай. Что-то подсказывает мне, что лучше вам подготовиться.

– Ларри сказал, шеф ворчит на наш счет, – сказал я.

– Как и многие горожане, благослови Господь их сердца! Но у нас есть разрешение, и протест будет мирным. Иметь свое мнение – не преступление. По крайней мере, пока. К тому же, не похоже, что у нас будет огромная аудитория.

Оглядевшись, я понял, что она права. Было почти семь вечера пятницы, и многие магазины позакрывались. У некоторых магазинов стояли машины, еще несколько были припаркованы около мэрии, где горел свет, но и только. Если не считать время от времени проезжающих мимо грузовиков и машин, мы были одни.

Слева от мэрии находился полицейский участок, и нам был виден стоящий напротив патрульный автомобиль шефа Калкинса. Вне всяких сомнений, за нашими действиями наблюдали.

– По-моему, в Бенде еще ни разу не было митингов, – заметил я.

– Людям в Бенде не нравится, когда мутят воду – за три года здесь я это уяснила. Но мне кажется, пришли времена, когда немного помутить воду не помешает.

Я нервничал, поскольку никогда еще не участвовал в «митингах», и не знал, чего ожидать. В Бенде такими вещами не увлекались. Народ здесь был достаточно миролюбивым, разрешал разногласия за закрытыми дверями и во внешний мир сор не выносил. В маленьких городках умели хранить секреты.

Сестра Асенсьон, напротив, была хорошо знакома с протестами, правами трудящихся, межрасовой напряженностью и необходимостью митинговать, выдвигать требования, формировать общество, в котором человек сможет жить, а не просто безропотно принимать подачки от вышестоящих. Выросшая в Бруклине, она кое-что знала о беспорядках, борьбе за социальную справедливость и о том, как иметь дело с властями. Это она вдохновила Сэма организовать протестную акцию и сделать так, чтобы, несмотря на непопулярность его точки зрения, его голос услышали.

Она была бесстрашной в этом отношении.

Я же – не очень.

Сестра положила руку на плечо Иши.

– Хочешь пойти познакомиться с детьми из молодежной программы?

Ишмаэль боязливо взглянул на меня.

– Все хорошо, – сказал я. – Иди веселись.

Я смотрел, как сестра уводит его, и что-то тянуло меня за сердце. Ишмаэль был таким маленьким, таким хрупким на вид, таким нездоровым. Не умственно отсталым. Не неполноценным. Просто… нездоровым. Он был из тех детей, которые никого не удивляли, когда у них обнаруживалось какое-нибудь странное заболевание вроде дислексии, или рассеянного склероза, или бог знает, чего еще. Я не знал, насколько регулярно Сара показывала его врачу. То была еще одна вещь, которую мне предстояло проверить.

Постепенно, как и надеялась сестра Асенсьон, в парк начал подтягиваться народ. Появились, конечно, Сэм с Ларри и некоторые их братья и сестры, но кроме них пришли и другие. Часть собралась вокруг фургона сестры, а остальные встали напротив здания мэрии, на ступеньках которой появился мэр в копании всех членов муниципалитета. Смеясь и болтая друг с другом, они в своих строгих костюмчиках снисходительно наблюдали за нашими приготовлениями.

Довольно скоро к нам присоединились небольшие делегации из ряда церквей. Пришел со своими собратьями Мышь, и мы все – черные и белые – свободно перемешались, что в Бенде происходило нечасто, разве что на публичных мероприятиях вроде парадов или возвращений на родину. Это казалось естественным, ведь нас объединяло общее дело, и все же я знал, что некоторым, особенно пожилым жителям Бенда, соседство с черными неприятно. Почему – я, в общем, не представлял. Наши родители росли в другую эпоху – таково было стандартное объяснение. И хотя они сделали огромный шаг вперед в преодолении расовой нетерпимости, их мнение так до конца и не изменилось.

Сестра Асенсьон раздала плакаты. Молодежная группа раздала свечи. Когда наступило семь, сестра собрала всех для короткой молитвы.

– Давайте не проявлять агрессию, – напутствовала она нас. – Не перегораживайте тротуары. У нас есть разрешение. Нам можно находиться здесь с семи до восьми, и мы пришли сюда с единственной целью: чтобы наши голоса были услышаны. Не стойте на тротуарах и пешеходных дорожках. Давайте покажем, что мы хорошие горожане и достойно распоряжаемся многочисленными дарами Всевышнего. Насколько я помню, молодежная группа собиралась исполнить нам несколько песен?

Молодежная группа уловила намек и запела а капелла «О, благодать». (известный христианский гимп – прим. пер.)

Всего нас было около тридцати душ.