Пусти козла в огород

Я рыдала не просто так, а с большой пользой: ломала голову, что бы это все могло значить, а так же как повернуть все это себе на пользу.

«Он меня любит? — гадала я. — Все еще любит? Или сработала привычка?»

Наконец Евгений, отчаявшись меня успокоить, сказал:

— Сонечка, погоди, я сейчас.

И убежал куда-то. Опять бросил меня одну. Я растерялась. После его неожиданного ухода к Юльке ждала от него чего угодно. Каково же было мое удивление, когда вернулся он с букетом цветов и с пакетом, не скрывшим победоносно торчащее горлышко бутылки.

— Купил вино, — смущенно оправдывался Евгений, — чтобы успокоить твои нервы. Очень хорошее вино.

Тут же выяснилось, что в пакете не одно вино, но и закуски: все самое мое любимое. За годы супружества он хорошо изучил мои вкусы.

Я пришла в восторг неописуемый. Любая женщина знает, что означает подобный жест. Когда мужчина покупает бывшей жене цветы, вино и закуски, означать это может только одно: он не собирается возвращаться к новой супруге!

В эту ночь не собирается. Об остальном же, увы, нам, женщинам, остается лишь гадать — зачастую мужчины непредсказуемы.

Впрочем, тот, кто знает мужчин так, как я, все может предсказать. Я сразу себе предсказала мир с Евгением. Мир и никакой Юльки!

Завтра утром… Нет, ближе к полудню. Надо хорошенько выспаться, чтобы выглядеть! Ближе к полудню отправимся к Юльке вдвоем и все ей расскажем. Евгений извинится, обязательно, как настоящий мужчина, попросит прощения за несбыточные надежды и причиненные в связи с ними неудобства. Юлька умрет от горя, но ничего, Роза, ее спасет.

Короче, я дала себя успокоить посредством бокала вина. Евгений тоже выпил, обнял меня и облегченно выдохнул:

— Соня, как я соскучился…

Я собралась ответить ему в том же духе, но… зазвонил телефон. Это была Алиска.

— Ты не вовремя, — сказала я ей и бросила трубку.

Евгений насторожился:

— Кто это тебе звонил?

Черт знает почему, я покраснела и начала оправдываться.

— Это Алиска, Женечка, Алиска, — униженно бормотала я.

Он не поверил:

— Алиска? А почему ты не поговорила с ней? Почему сразу бросила трубку?

— Ах, не хотелось попусту тратить время…

— Попусту? Раньше ты так не считала — щебетала с Алиской по два… Нет, по три часа!

И пошло и поехало, чем больше я оправдывалась, тем больше он на меня наступал. В конце концов я снова заплакала, и плакала так горько, что Евгению пришлось идти за новой порцией успокаивающего. Когда он ушел, я глянула на часы и подумала: «Так не так, а уже час ночи. Хорошо сидим».

Когда Евгений вернулся, мы о звонке уже не поминали. Снова выпили вина, долго словоблудием занимались, хитрили и выжидали, кто первый сделает шаг навстречу. Первым не выдержал Евгений, опять обнял меня, и опять раздался телефонный звонок.

«Теперь вообще не буду трубку снимать», — подумала я и наткнулась на его подозрительный взгляд.

Евгений зверел буквально на глазах, а телефон надрывался.

— Кто это? — наконец спросил он.

— Понятия не имею, — ответила я, но, сообразив, что это его окончательно разъярит, поспешно поправилась:

— Какая-нибудь подруга.

— Так поздно?

А телефон не умолкал, верещал как резаный.

— Почему бы тебе не снять трубку? — ехидно поинтересовался Евгений и тут же добавил:

— Сам сниму.

Он поднял трубку и тут же передал ее мне со словами:

— Это опять Алиса.

Я возликовала, обнаружив, как стал ласков его взгляд. «То-то, — подумала я, — знай, какой ты бессовестный ревнивец, а я святая, святая!»

На этот раз Алиска оказалась невероятно многословной. Она жаловалась уже не только на плохое самочувствие, но и на… нечистую силу.

— Это понятно, — отчаявшись дождаться конца ее повести, воскликнула я, — но от меня чего ты хочешь? Почему звонишь так поздно?

— Я же раньше звонила, но ты сама не захотела со мной разговаривать, разговаривать.

— Да, у меня были причины, но мы не о том. Скорей говори, чем могу тебе помочь?

— Позвони своей бизнесменке Тамарке, она хвастала, что какую-то сильную колдунью знает. Наверное, меня сглазили. Вот и Маргуша говорит…

— По твоей Маргуше дурдом в три ручья плачет! — не выдержала я.

Обычно Алиса остерегается мне возражать, на этот же раз она проявила неслыханное упрямство.

— Маргуша говорит, — словно не слыша меня, продолжила она, — что это сглаз. Маргуша гадала на зеркале святой Елены.

— На чем, на чем? — изумилась я, поеживаясь и вспоминая дикий взгляд Марго во время чтения молитвы к гномам.

Алиса погрузила меня в подробности.

— Маргуша принесла хрустальную чашу, — скороговоркой сообщила она. — Под чашей оливковым маслом нарисовала крест, а под крестом написала: «Святая Елена». Потом Жорику, сыну соседки, дала эту чашу в руки. Тут, понимаешь, нужен непорочный ребенок, зачатый в законном браке…

Мне стало смешно. Зная эту соседку, любому стало бы смешно.

— Ты не слишком удачно выбрала непорочного ребенка, точнее соседку, — воскликнула я, нервно оглядываясь на Евгения.

Но разве Алиса слушала меня, она с упоением продолжала:

— Потом Маргуша стала за Жориком на колени и произнесла три раза молитву святой Елены. Ах, Соня, эт-то что-то! Такая красивая молитва!