Пустяки и последствия

Двадцатиметровую комнату пришлось разделить шторой, которую Тамара называла «бархатной», хотя на самом деле та была ею сшита из дешёвых китайских плюшевых занавесок. Днём штора убирается, сдвигается, а ночью тёмно-зелёный «бархат» с негромким шуршанием превращает одно помещение в две клетушки – длинные и узкие, поскольку граница проходит вдоль комнаты, ровно посередине. Ведь каждой из жилиц нужен кусок света от единственного окна. Стол с компьютером, а также «плазма» достались Тамариной узкой части, зато так называемое трюмо со всеми женскими причиндалами обеих, находящимися в трёх тугих ящичках – оказалось во владениях Ларисы. У боковых стен притулились узкие кроватки-тахтушки, а у стены напротив окна громоздился старый, ещё из 60-х, адски скрепящий, давно покосившийся гардероб. Тоже один на двоих, разумеется. Так что никаких шопингов со сменой нарядов – всё равно вешать некуда. Нет, они жили скромно и бережливо, что, разумеется, не делало их счастливее и не смягчало нравы в одной отдельно взятой квартире.

Впрочем, до скандалов и откровенной вражды не скатились. Всё же мать с дочерью друг друга любили, хотя и адски тяготились невольной постоянной близостью. Убивала невозможность побыть одной, закрыть за собой дверь и позволить себе делать всё, что заблагорассудится. Волей-неволей приходилось постоянно оглядываться, а не стоит ли кто за спиной и не следит ли кто за твоим серфингом в интернете.

От этого особенно страдала Лариска, поэтому с некоторых пор дома она предпочитала проводить время на своей тахтушке, прижавшись спиной к стене и уткнувшись в айфон. Кредитный, конечно…

Иногда можно было уйти на кухоньку, попить там чаю с пряником и капельку, совсем чуть-чуть, но всё же почувствовать себя, пусть временно, но безраздельным властелином этих семи квадратов! Правда, кухонный мирок был довольно убогим: стандартный серый гарнитур из ДСП и пластика, уродливые табуретки и длинноногий стол, покрытый толстой клеёнкой. Из современной кухонной техники имелись только дышащий на ладан тостер, да полуисправная микроволновка, искрящая и ухающая всякий раз, когда её включали. Лариска любила проводить время именно здесь, прикрыв предательски дребезжащую стеклом дверь, пока мать кряхтела на своей кровати, размазывая вонючую лечебную мазь по опухшим коленям. «Вот с чего у неё колени болят, работа ведь сидячая?»

Впрочем, Лариска мать жалела. Всё же ужас – в сорок восемь выглядеть, как пенсионерка. Лариска каждый день видела её сверстниц, и ей было за мать обидно и одновременно неловко. Но к этим чувствам примешивалось ещё и раздражение, иногда со злостью, за то, что и она, Лариска, внешностью не вышла. Вроде и худая, как модно, и длинноволосая, и вполне могла быть симпатичной, но слишком многое не так. Худоба не «модельная», а какая-то по-мальчишески неказистая, плюс сутулость. Волосы длинные, но тонкие и редкие, поэтому сколько ни мой их любым шампунем, а они всё равно висят уныло и выглядят непромытыми. Кожа тусклая и вечно в прыщах то тут, то там. Оттого и взгляд снулый, опущенный. А уж шмотки… Сплошной рыночный Китай! На что хватало денег, то и носила. Все девчонки в её группе были одеты куда лучше – элегантнее и моднее.

Да, Лариска училась в институте! На пиарщика. Институт платный, хотя и не дорогой, потому что дурацкий какой-то, из новых, пусть и аккредитованный, но даже Лариска понимала, что это просто чей-то очередной бизнес, а не образование. И, разумеется, на институт был взят очередной кредит, ведь откуда бы у них взялись даже не самые большие деньги, которые надо платить вот так сразу, моментально? Но мама сказала, что институт – это единственный путь… Путь – куда? В колл-центр? Впрочем, спорить было незачем, ведь своих собственных интересов и увлечений Лариска к девятнадцати годам почему-то не нажила. Просто жила себе и жила. Ходила в школу, училась, перебиваясь с «трояков» на редкие «четвёрки», с детства привыкла торчать в компьютере, который был главным развлечением и отрадой. Потому спорить с матерью не стала, а пошла туда, куда та показала пальцем. На что денег хватило. Кредитных.

«Вот, говорят, весь мир так живёт – в кредитах по уши. И ничего, хорошо ведь живут-то! Почему у нас хорошо не получается при тех же правилах игры – непонятно», – так размышляла Лариска, царствуя на маленькой кухне в своём прекрасном одиночестве, за шатким столом и с верным спутником – кредитным айфоном.