Пустое зеркало

Климт взял в левую руку книгу заказов, а в правую записку и внимательно вгляделся. Затем положил их на стол и достал из кармана сюртука очки в металлической оправе. Зафиксировал их на носу и снова вгляделся, шевеля губами, как будто читая вслух. После чего втянул носом воздух, хмыкнул и протянул материалы Гроссу.

— Тут все довольно просто.

— Вот как? — шутливо изумился Гросс. — Расскажите.

— Предсмертная записка явная подделка.

Криминалист посмотрел на Климта с возросшим интересом.

— А как вы это определили? — спросил Вертен.

— Сейчас объясню, — сказал Климт, усаживаясь в кресло. Вертен и Гросс тоже сели. — Вообще-то работа эта неплохая. Человек знает свое дело и очень верно подметил особенности почерка герра Биндера. Например, букву «е» он пишет на греческий манер, как эпсилон. И вы заметили, как он в слове «скальпель» меняет в конце местами «л» и «е». Это есть и в записке, и в книге заказов. Так что тот, кто изготавливал эту записку, предварительно хорошо поработал.

— Но вы разглядели, что ее писал другой?! — радостно воскликнул Гросс.

— Конечно, профессор. От таких, как мы с вами, это ему скрыть не удалось.

Гросс кивнул, с уважением разглядывая Климта.

— Но если там все так аккуратно сделано, — сказал Вертен, — как вы поняли, что это подделка?

— Вот именно эта аккуратность меня и смутила, — пояснил Климт. — Почерк в книге заказов и в записке совершенно одинаковый. Четкий, разборчивый. — Он посмотрел на Вертена. — Я спрошу вас, если вы пишете свое последнее послание, собираясь после этого вставить револьвер в рот и выстрелить, ваша рука будет такой же твердой, как и когда вы заполняли бланк заказа на три десятка скальпелей?

Вертен понимающе кивнул.

— Подделку выдает отсутствие признаков нервозности при написании записки, — продолжил художник. — А вы как считаете, профессор?

— Браво, Климт. — Гросс бесшумно зааплодировал. — Мое заключение точно такое же. Я тоже заметил отсутствие у Биндера волнения перед самоубийством. Заметьте, что записка написана пером номер два со стальным наконечником. Его нужно периодически окунать в чернильницу, и всегда будет получаться, что буквы, написанные перед очередным маканием, бледнее предыдущих. Если сравнить тексты в книге заказов и записку, то видно, что в книге заказов бледные буквы регулярно встречаются, а в записке они все одинаково черные. А это значит, что предсмертную записку Биндера писали заранее и пишущий все свое внимание сосредоточил на том, чтобы подделать почерк. Это у него неплохо получилось. И я скажу вам больше, — продолжил криминалист. — Изучая книгу заказов герра Биндера, я обнаружил, что он не мог убить фрейлейн Ландтауэр, поскольку на этот вечер имел алиби.

— Но ведь доктор из Клагенфурта… — начал Вертен.

— Тут вот какое дело, — прервал его Гросс. — В последнее время Биндер стал рассеянным, возможно, из-за болезни. На самом деле он побывал в Граце, но запись сделал в разделе, относящемся к другому месяцу. Рядом с фамилией доктора у него стоит дата «16-8-98», но в разделе книги заказов за июль. Стало быть, во вторник вечером он встречался с главным хирургом центральной больницы Граца доктором Баернхардтом Энгельсом. Я с ним хорошо знаком и поэтому сходил на телефонную станцию и позвонил ему. Доктор подтвердил, что Биндер действительно был в моем родном городе в тот самый вечер, когда была убита фрейлейн Ландтауэр. Ему пришлось подождать, пока доктор закончит вечернюю операцию. Энгельс сказал, что герр Биндер ушел от него примерно в девять вечера. Сверившись с расписанием движения поездов, которое лежит на вашем столе, Вертен, я обнаружил, что последний поезд в Вену отходит из Граца в девять тридцать, а первый утренний в шесть тридцать и ко времени его прибытия полиция уже давно обнаружила в Пратере тело фрейлейн Ландтауэр. Следовательно, Биндер к ее убийству не причастен. А значит, и ко всем остальным.

Хотя они это уже не раз обсуждали, но все равно открытие потрясло Вертена. Теперь версия из вероятной стала достоверной. Убийства в Пратере действительно были совершены для прикрытия устранения Фроша. По телу адвоката пошли мурашки. Он поежился.

— Похоже, друзья, вы нащупали какой-то важный след, — сказал Климт. — Но почему именно Биндер?

— Скальпели, — сказал Вертен. — Люди, организовавшие эти убийства, за нами следили. И знали, что нам известно о скальпеле с неровным лезвием.

Гросс кивнул.

— Когда Биндер беспечно оставил свою сумку без присмотра в кафе, настоящий убийца украл у Биндера такой скальпель. А затем свалил на него свои преступления. Теперь остается разобраться с отрезанными носами.

— Поскольку Биндер ни при чем, то, выходит, это никак не связано с сифилитическим психозом, — заметил Вертен.

— Да, — согласился Гросс. — Что еще может символизировать нос?

Вертен задумался.

— Тщеславие. Когда человек задирает нос.

— Или сует его в дела других, — добавил Климт.

— Нет. — Гросс махнул рукой. — Это должно иметь отношение к Фрошу, поскольку истинной целью был он.

— Может быть, какой-то особенный запах? — предположил Климт.