Пустое зеркало

— Черт возьми, Гросс, почему вы молчите? Шрам на шее «кучера» означает, что Франц Фердинанд к убийству императрицы не причастен.

Гросс отложил газету.

— Мы это обсудили, мой друг. Вчера. Точнее, сегодня, где-то в начале первого ночи.

— Но можно продолжить обсуждение.

— Я скажу то же, что и вчера. Да, свидетельство веское, но пока эту версию отбрасывать не нужно.

— Что? Неужели вы верите, что эрцгерцог нашел еще одного подручного со шрамом, только чтобы сбить нас с толку?

— Такое возможно, Вертен. Вчера вечером я отнес эту версию к разряду возможных, но маловероятных.

Вертен глотнул кофе и посмотрел на криминалиста, загородившегося газетой.

— Гросс, порой вы бываете невыносимым. А как быть с недавней гибелью Брайтштайна и с тем, что цветы доставил человек со шрамом на шее? Это был сержант Тод.

— Об этом сержанте нам известно со слов Франца Фердинанда, — донесся из-за газеты приглушенный голос Гросса.

— Да перестаньте вы читать эти чертовы новости! — взорвался Вертен.

Гросс снова отложил газету.

— А что вы хотите, чтобы я делал, Вертен?

— Действовать, Гросс. Пришло время действовать.

— И как именно?

— Для начала связаться с полицией Штирии. Предупредить, что смерть Брайтштайна — это умышленное убийство, а не несчастный случай. Пусть они снова все проверят, опросят свидетелей, пока их память еще свежа.

Гросс улыбнулся:

— Браво, Вертен. Вы неплохо изучили мою методику.

Вертен вгляделся в криминалиста.

— Вы это уже сделали?

— Да, Вертен. Пока вы спали.

— А таинственный сержант Тод?

— Увы, у меня мало знакомых среди военных. Но я попросил разузнать Крафт-Эбинга. У него есть приятель, служивший в Генеральном штабе. Может, удастся что-нибудь выяснить хотя бы об отряде Ролло. А может быть, и о сержанте Тоде.

— И что мы будем пока делать?

— Ждать, Вертен. Закончить завтрак и ждать.

В этот момент в дверь квартиры постучали. Громко и настойчиво. Визитер был настолько возбужден, что не обратил внимания на звонок. Фрау Блачки, помня строгий наказ никому не открывать дверь, к ней даже не приблизилась. Вертен и Гросс двинулись в прихожую, где на стойке для зонтиков лежали их пистолеты. Вертен посмотрел в глазок. Перед дверью стоял крупный, дородный старик с длинной седой бородой. Одет он был в дорогой коричневый костюм, на голове такого же цвета котелок.

— Вы его знаете? — прошептал Гросс.

Вертен отрицательно покачал головой:

— Нет, но он выглядит вполне прилично.

— Выглядит? — возмущенно прошипел Гросс.

— Я знаю, внешний вид ничего не значит, — прошептал в ответ Вертен. — Но вряд ли они станут посылать на расправу с нами старика.

Свирепый стук в дверь заставил Гросса поднять пистолет.

— Только медленно, — сказал он. — И не снимайте цепочку.

— Где моя дочь? — выкрикнул старик, как только увидел Вертена.

— Извините, кто вы такой?

— Иосиф Майснер, отец Берты, черт бы вас побрал!

Вертен поспешно спрятал пистолет и снял цепочку, приглашая старика войти.

Майснер ввалился в дверь. Смерил взглядом Гросса и Вертена. Берта, конечно, сообщила отцу о помолвке, но с женихом пока не познакомила.

— Рад с вами познакомиться, герр Майснер, — произнес Вертен, протягивая руку.

— Ты лучше скажи, где моя дочь? — прохрипел старик, не замечая протянутой руки.

Вертен замялся.

— Ну… она ведь вам сказала, что мы решили пожениться и…

— Зачем ты мне рассказываешь то, что я уже знаю, дубина? Лучше скажи, где она?

— Вы только что прибыли из Линца, герр Майснер? — спросил Гросс.

— А вы кто такой?

Гросс представился. Майснеру его фамилия оказалась знакома.

— Криминалист? Значит, он вас уже пригласил. — Старик посмотрел на Вертена. — А почему мне не сообщил?

— Я совершенно не представляю, о чем вы говорите, герр Майснер, — возбужденно произнес Вертен.

— О Берте, тупица. О моей дочери. С которой ты помолвлен. Ее похитили.

— Похитили? — У Вертена перехватило дыхание. Они были озабочены собственной безопасностью, а о том, что до нее тоже могут добраться, даже не подумали.

— Откуда вы это узнали, сударь? — спросил Гросс.

— Мне прислали записку.

— Она у вас при себе?

Майснер пошарил в карманах.

— Вот. — Он протянул записку Гроссу.

Криминалист сразу отметил дорогую бумагу, на которой она была написана. Внимательно прочитал пару раз, буркнул: «Вот подлецы!» — и передал ее Вертену.

В записке говорилось:

«Милостивый государь, если вы будете действовать правильно и без промедления, то ваша дочь нисколько не пострадает. Вам следует убедить адвоката Вертена прекратить расследование. От этого зависит жизнь Берты Майснер. Как только станет ясно, что расследование закрыто, она вернется к прежней жизни.

С уважением, ваш доброжелатель».