Пустой мир. Кровь и честь

Она молчала, но он все равно понимал каждое ее слово, что хочет ему сказать. Ей не нужна была месть, как не нужны и те потоки крови, что готов пролить лишь в память о ней. Ей нужен был покой, но она не могла отступить, не могла окончательно исчезнуть, пока и в его душе не наступит покой. Даже теперь все еще любила его, не смотря на ту невидимую, но непреодолимую черту, пролегающую сейчас между ними…

Эдвард проснулся, не понимая, был ли это сон или же уже настолько сошел с ума, что у него уже начинаются столь явственные галлюцинации. Реальным было лишь чувство невосполнимой потери, что снова охватывало его, разрушая душу и не давая спокойно мыслить. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что еще ночное время, часы едва ли перешли на вторую половину темного времени суток, Эдвард снова закрыл глаза, возвращаясь ко сну, но теперь была лишь пустота, изредка тревожимая странными и непонятными видениями, рождаемыми его подсознанием.

* * *

Прошла целая неделя с того момента, как он принял предложение графа Фларского, и теперь впервые смог подняться из медицинского бокса, пусть и с посторонней помощью, но все же встав на собственные ноги. Столь простой момент стал для него целым свершением, придав новых сил и надежд, и с этого дня Эдвард постоянно мучил своих сиделок, заставляя их помогать ему ходить, подниматься и садиться. Как и для всего остального, здесь необходима была постоянная тренировка, пусть и с болью ее до конца окрепших и восстановленных мышц, пусть еще и на костылях, но он уже самостоятельно двигался, возвращаясь к своему прежнему состоянию. И это вселяло в него уверенность, что сможет вернуться, стать снова рейнсвальдским дворянином, а не прикованным к инвалидной коляске человеческим обрубком.

Даже корсар удивлялся его железной воле и стремлению к жизни, радуясь, что барон нашел в себе достаточно сил, чтобы переломить собственное отчаяние. Может он еще и не знал, что барон собирается делать в будущем, но сейчас лишь искренне радовался за своего молодого господина, не без улыбки на лице ковыляющего по тропинке больничного парка с костылем в одной руке и уже начинающей седеть нянечкой, придерживающей его за другую.

Во время одной из таких прогулок Эдвард столкнулся с Райсором, уже почти выздоровевшим, но врачи его еще не выписывали, решив окончательно убедиться в том, что вся восстановленная ткань нормально прижилась. Друзья крепко обнялись, сразу вспомнив те события, из-за каких здесь и оказались. Эдвард не мог не признать того, что Райсор рискнул своей жизнью, пытаясь ему помочь, и жертва эта была тем больше, что принесена лишь из-за тесных дружеских чувств между ними, а не из-за выгоды или расчета. А герцог Камский искренне болел за своего друга, за несколько секунд потерявшего так много в своей жизни, а сам он, хоть и был ранен, так и не смог ему ничем серьезно помочь. Наверное, первый человек, про которого барон мог сказать без всякого опасения, что является его другом, и какому мог доверять безоговорочно.

Райсору было немного легче, за стеной больницы его ждала его возлюбленная, младшая дочь герцога Расконского, о помолвке с которой было объявлено после того, как сам герцог Камский оказался в восстановительном боксе, раскачиваясь на тонкой грани между жизнью и смертью. Дочь Расконии объявила своему отцу ультиматум, что никто другой ей не нужен, и она либо вскроет себе вены, либо обручиться с любимым человеком, вне зависимости от того, сможет ли он перебороть смерть, или же темный ангел все-таки заберет его к себе. Один из самых смелых поступков, какой только может совершить девушка, оказаться вдовой, еще оставаясь девственницей. Далеко не каждый бы решился на такой шаг, но герцог выжил, и первое, что увидел, открыв глаза, это лицо своей возлюбленной, просиживавшей возле его бокса дни и ночи напролет. Наверное, это был один из самых счастливых моментов в его жизни.

Эдвард мог лишь радоваться их счастью, без всякой зависти, но Райсор словно стеснялся этого, думая, что его друг вспоминает о своей Изабелле, каждый раз, когда видит их счастливую пару. Конечно, ее образ всегда был в его сердце, но Тарья совсем другая девушка, а Райсор сам чуть не погиб, спасая их, тристанский барон даже заставить себя не мог пожелать им хоть что-то, кроме счастья. Их свадьба должна состояться через два месяца после объявления официальной помолвки, но к этому времени должно очень многое измениться, и Тристанский барон еще не знал, как рассказать об этом своему другу. Без помощи Райсора вряд ли многое получится, но снова рисковать своей жизнью и честью, после всего того, что уже произошло, он не имел права его просить.