Пустой мир. Сестры (СИ)

А вторым человеком, стоявшим рядом с ним, был, кажется, сам Горлодер. И Рейвен с первого брошенного на него взгляда поняла, что отряд спецназа был обречен еще до того, как высадился в пустошах. Это не тот человек, изображения которого у них были; тот с голограммы был подставным лицом, страховкой на случай, если все пойдет не совсем так, как планировалось. Тот был мускулистым чистокровным человеком почти двухметрового роста с видом настоящего головореза, а у настоящего Горлодера не было ничего общего с ним. Это был гибрид с ярко выраженными чертами рептилии, с низко нависающими надбровными дугами и хорошо заметной мягкой чешуей, служившей внешним кожным покровом. Человеческие глаза с ярко-красными белками и черными круглыми зрачками внимательно следили за происходящим вокруг. Безгубый рот при улыбке открывал два ряда острых треугольных зубов, некоторые из которых были заменены на золотые или серебренные. Покачиваясь на каблуках и сложив руки за спиной, он ждал, пока к нему подтащат Рейвен. Как и заместитель министра рядом с ним, одет он был лишь в легкий защитный костюм, но почему-то со снятым противогазом, словно не боялся вредного местного воздуха. И сейчас Горлодер даже не пытался скрывать, насколько он доволен, буквально сияя от счастья и злорадства над побежденным противником.

Перед ним на коленях и с закованными в наручники руками стояли еще трое спецназовцев, двое из которых были тяжело ранены. Рейвен стала четвертым пленником, поставленным на колени своими охранниками и тяжело дышавшая, но все-таки нашедшая в себе достаточно сил, чтобы не опускать головы перед этим существом.

— Итак, значит, вы и есть те доблестные бойцы, которые доставляли мне в последнее время столько неприятностей? — прошипел Горлодер четко и ясно, чуть наклонив голову, рассматривая своих пленников. — Немногого же вы стоите на самом деле… А еще меньше стоит ваше начальство. Такое трусливое и жадное, что прямо жалко вас самих становится… — он с ехидной усмешкой посмотрел на предателя, побледневшего еще сильнее, что заметно было даже через прозрачное забрало его защитного костюма, но ничего не ответившего на такое оскорбление. А Горлодер никак не мог успокоиться: — Так что вы можете сказать на это? Каково чувствовать себя проданными, как портовая девка матросне, а? — он наклонился к одному из спецназовцу, тот воспользовался моментом и в ответ плюнул ему в лицо. С руганью бандит отскочил назад, а Рейвен позволила себе улыбнуться.

— Думаешь, это смешно? — рявкнул Горлодер на гордого пленника, усмехнувшегося окровавленными губами. — Думаешь, ты такой смелый? Знаешь, почему меня назвали Горлодером? — пальцы перчаток костюма бандита заканчивались хищно загнутыми металлическими когтями, и одной рукой он вцепился ему в лицо, запрокидывая голову.

Одного быстрого удара пальцами второй хватило, чтобы горло пленника превратилось в сплошную кровавую рану, а кусок мяса из шеи спецназовца остался в руке Горлодера. Захрипев, пленник упал на выветренный керамит площади, заливая все вокруг себя брызгами крови от последних судорожных вздохов. Усмехнувшись, бандит выковырял какие-то ошметки из вырванного куска, и, немного подумав, откусил от него, медленно пережевывая и не обращая внимания на капающие с подбородка капли крови.

Рейвен передернуло. Гибриды и мутанты во многих городах и цивилизованных системах считались изгоями, нередко истреблялись без всякой жалости, но у нее на родине к ним относились вполне толерантно, признавая, что сами они нисколько не виноваты в том, что такими родились, хоть в их отношении и вводился целый ряд ограничительных правил. Только к каннибалам, питающимся мясом разумных существ, применялся лишь один закон — немедленное истребление каждого, кто был замечен в подобном. Каннибализм нередко встречался в диких или слабо цивилизованных поселениях, но там, где прогресс достиг расцвета, подобное считалось недопустимым и жестоко каралось. Горлодер этого то ли не знал, то ли поступал так намеренно, показывая, что для него ничего не значат ничьи законы, кроме его собственных.

— Один у нас гордым оказался, — Горлодер сплюнул кусок недожеванного мяса. — Как насчет остальных? — снова по-птичьи наклонив голову, он посмотрел на второго пленника с простреленным животом, стоявшему на коленях только благодаря охраннику, который удерживал его за плечо. — Будешь мне служить, а? Что молчишь? Подними на меня свои глазки… Будешь служить? Преданно, как собачка…

— Горлодер, мы же договаривались, что их всех убьют! Никто не должен остаться в живых! Никто! Ты обещал мне! — заместитель министра, до этого стоявший спокойно и наблюдавший, как добивают подчиненных ему людей, за которых, по идее, был в ответе, возмущенно оборвал его монолог.

— Заткнулся, городская шавка! — рявкнул Горлодер, повернувшись к нему и вцепившись в чиновника таким взглядом, что тот даже отступил на пару шагов. — Ты вообще не смеешь мне указывать, что делать, а что не делать! Здесь я хозяин! А ты жив только потому, что именно я еще тебе разрешаю дышать!