Пустой ребёнок

Мы шли по узкой дороге, справа сопровождаемой все той же лесополосой, а слева бескрайним, пока нетронутым полем. Позади ни души и впереди пусто – крикни во весь голос, никто не услышит. Небо хоть и безоблачное, а все равно какое-то холодное, серое, как сталь, солнце бледное. Глядя на пустошь и черные корявые стволы деревьев, тянущиеся нескончаемой лентой вдаль, меня пробрало уныние и скука. Предстоящее дело уже не казалось таким многообещающим. Когда же я обнаружил, что в спешке оставил дома перун – свое главное оружие, то окончательно сдулся.

Я машинально подстроился под ритм шагов Громова, но мыслями вернулся в родной Грувск. Я представлял себе день весеннего равноденствия на берегу Хелетты, большущий костер, музыку, состязания лучников, в которых побеждал с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, друзей… Да, мыслями я уплыл очень далеко и, наверное, не вернулся бы в реальность до самого окончания нашего пути, если бы внезапно под ноги не бросилось что-то маленькое, юркое, темное. К счастью, я обладал отличной врожденной реакцией и отскочил назад прежде, чем скользкие кольца развернулись, и злобно шипящая змеиная голова атаковала меня. Стремительно вытащив нож, я раскрыл его и замахнулся. Пресмыкающееся, однако, не было заинтересовано ни в подобном развитии событий, ни во мне в принципе. Развернув кольца, змея молниеносно скрылась у края поля, будто ее и не было. Я застыл на месте и тупо уставился туда. Это было странно. Змеи не выходят из спячки, когда на земле еще снег лежит, а эта была слишком резвая и явно торопилась, убегая от кого-то или чего-то, иначе бы, наступив на нее, я не избежал бы укуса.

– Такое случается, – будто услышав мои мысли, сказал Громов, – перед Его явлением. То ли еще будет, сынок, то ли еще будет. – Он похлопал меня по плечу и кивнул вперед, призывая продолжить путь.

Я больше не отвлекался. Произошедшее впечатлило меня, и я наконец стал воспринимать путешествие всерьез. Если изначально меня радовала поездка сама по себе и я, воодушевленный возможностью испытать себя в поимке мелкой нечисти, не пытался задаваться вопросами, то теперь терзался предположениями и всю оставшуюся дорогу не терял попыток прояснить дело. Однако Игорь старший не торопился с объяснениями. Поскольку человек он был твердый, упрямый, а вместе с тем неразговорчивый, то я не добился ровным счетом ничего.

Спустя час показался дым, поднимающийся столбом из-за небольшого холма. Когда мы взобрались на него и увидели Сенцы, уже опустились сумерки. Это была крошечная деревушка из двадцати семи, далеко разброшенных друг от друга домов. Позади них простирался обширный, большей частью хвойный, лес, тонкая речушка и луг с проступающей зеленой травой в тех местах, где подтаял снег. Все дома деревянные старые. Людей почти не было, лишь старуха в платке говорила через забор с высоким широким мужчиной с черной бородой. Было трудно понять, сколько ему лет. Если бы мне сказали, что ему сорок, я бы удивился и не менее удивился, если бы узнал, что ему пятьдесят. Бывают такие люди с неопределенным возрастом: и не старые, и не молодые.

Мы подошли прямо к ним. Едва мужчина увидел Громова, как просветлел, а затем обнял его, как старого доброго друга. Он представил нас пожилой женщине. Она растеряно улыбнулась, а потом как будто опомнившись, засуетилась и умчалась в дом. До меня донеслись звякающие звуки кухонной утвари и маленькие, но быстрые шажки женщины по скрипящему полу.

– Рад, что ты откликнулся, дружище. Положение у нас серьезнее некуда, – мрачно заговорил Нестор – так звали нашего нового знакомого.

– Да, – кивнул Громов. – По дороге я видел змею, пробудившуюся от спячки раньше времени. Пресмыкающиеся чувствуют его приход вот и выползают из своих укрытий. Ярик, – повернулся он ко мне, – Иди в дом. До отъезда из деревни мы будем жить здесь у Клавдии Семеновны.

– Но, разве я не должен остаться и узнать с чем мы имеем дело? То бишь, не просто так же вы взяли меня с собой.

– Что, верно, то верно. Однако сейчас я хочу поговорить с Нестором, а ты отдохни с дороги. Завтра все тебе расскажу.

Я нехотя поплелся в старый, но крепкий дом. Открыл дверь и в лицо тут же пахнул горячий воздух, пропитанный вкусным кислым запахом домашнего борща и сладким яблочным ароматом свежеиспеченных пирожков. Только сейчас я понял, что просто зверски голоден. Заботливая хозяйка усадила меня за стол и поставила просто огромную тарелку с борщом – на богатырскую порцию она явно не поскупилась – следом на стол взгромоздилось блюдо с румяными пирожками, миска с домашними солениями из овощей и грибов, круглый теплый хлеб, пахнущий солнцем. При виде еды в животе жадно заурчало, и я без какой-либо застенчивости стал уплетать все, что видел.