Невозможно было не узнать эту руку. Та же фотографическая точность линий, идеально подобранные цвета, этот взгляд, остановившийся и направленный в никуда. И я, наконец, увидел, какого цвета у него глаза. Глаза, которые всегда были словно бы скрыты за невидимыми темными очками. Медово-желтые, почти рыжие, как у того кота на моей картине. Не удивительно, что он понравился ему больше всего. И в эту секунду я все понял. Понял настолько отчетливо, что захотелось надавать самому себе по лицу просто за то, что я раньше не смог осознать настолько очевидной вещи. И одновременно словно сам собой включился видеоролик, я с пугающей отчетливостью увидел, как серебристая "феррари" пробивает ограждение моста, и плавно, словно в замедленной съемке, падает вниз. И его руки, расслабленно лежащие на руле, и лицо с вечной спокойной, уверенной улыбкой. Я моргнул, и все пропало, лишь желтые неживые глаза смотрели на меня с экрана. Я вскрикнул, проклиная себя за то, что не прочитал письмо сразу, за то, что два раза выронил телефон, прежде чем сумел найти нужный номер, за то, что я не понимал раньше того, что понял сейчас.
"Абонент временно недоступен..."
Я нажимал вызов раз за разом, упрямо, настойчиво выслушивал весь текст, который читал механический голос, сбрасывал и набирал снова...
"Абонент временно недоступен, перезвоните позже".
"Позже" у меня не было. И я давил на кнопку снова и снова.
... И на десятый, кажется, раз, наконец, услышал длинные гудки. И когда раздался щелчок принятого вызова, то сразу, не дожидаясь ответа, заорал в трубку:
- Вы! Послушайте меня! Если у вас нет души, то, черт побери, ЧТО я рисовал все это время?!! Я знал, что он мне ответит. Я знал, что он мне ответит. Потому что я был упрям, как целое стадо ослов. И потому, что я с детства верил в сказки с хорошим концом.