Пустошь 1 (1)

Я размеренно обходил уже такие знакомые и родные изваяния, почти наслаждаясь их неизменностью, и увидел Это. Это было довольно-таки большой дырой в земле, рядом располагалась аккуратная кучка песка, присыпанная сверху чем-то более твёрдым и тёмным. Эта дыра безобразно нарушала всё спокойствие песчаной пустоши, гадким пятном выделяясь среди привычного пейзажа. Я внутренне передёрнулся. И всё ещё вздрагивая от внутренней дрожи, подошёл к дыре. Кто мог сделать это? За всё время я не встречал в этих местах ни одно крупное животное, способное вырыть такую большую яму, и ни одному человеку в голову ни разу не приходила мысль заняться чем-то подобным. Единственным человеком, на которого бы могли пасть подозрения в чём-то выходящем за рамки распланированной жизни, был я. И то, лет десять назад. Но я этого не делал. Когда-то я пытался сдвинуть скульптуры с места, поливать водой, засыпать песком, да и вообще производил нескончаемое количество действий с предметами моего исследования. Но это осталось далеко в прошлом, моя фантазия исчерпалась. Меня интересовали скульптуры и частично то, что располагалось вокруг них. Но по горизонтали. И никогда не приходило мне в голову заинтересоваться, что же хранит пустошь под собой. Да и что я мог там обнаружить? Но если я не интересовался вопросом наличия чего-то стоящего под песком, то кто-то сделал это за меня.

Я стоял у дыры и собирался с духом. Мало какое волнение посещало меня за последние десять лет – я совсем отвык волноваться, просто разучился это делать. А теперь забытое умение вновь нахлынуло, и я ощущал дрожь в коленях и лёгкое электрическое покалывание в кончиках пальцев. Наконец, я заставил себя перегнуться через край и взглянуть вглубь. Глубь ответила мне темнотой. Я продолжал вглядываться, волнуясь уже, что дыра могла оказаться просто обманом. Склонившись и опустив свою верхнюю половину поглубже, я погрузился коленями в тёплый песок. Солнце уже успело прогреть верхние слои воздуха в дыре, но на коже своего лица я вдруг почувствовало нечто такое, что давно не испытывал в мирном климате окрестностей. Это был холодок, тянущийся откуда-то снизу. Он мягко коснулся меня и продолжал холодить моё удивлённое лицо. В пустоши я никогда не мёрз. Я склонялся всё ниже и ниже, внимая холодку, пока мои щёки не заледенели. После медленно выпрямился и присел на колени у отверстия в песке, абсолютно ошеломлённый. В сердце моём возродилось всё то, что тихо спало много лет моего пребывания под покровом солнечных лучей пустоши. То, что я выбросил из памяти, только приехав сюда. Я огляделся вокруг. Этому песку я отдал большую часть своей жизни. Много лет неподвижной погони за зыбкими мечтаниями. Года тайны, которая так и не открылась передо мной ни на миллиметр. Я встал на ноги, отряхнул с коленей песок. Новым взглядом я обвёл стоящие повсюду изваяния. Я не постиг тайну, но теперь я знал, что мне надо делать. Я отвернулся от дыры и пошёл обратно по своим следам.

Глава 1.

– Всё меняется, всё меняется. Одни пришли, другие ушли. Что за нелепое мельтешение? Ох, времена.

– Что ты имеешь в виду, дорогая Мари?

– Ну ты слышала про этих-то? Которые якобы «из-под». Поговаривают, что именно из-за них ушёл Исследователь. А ведь никто и не думал, что он снова двинется в путь. В его-то возрасте. Он так стремился исследовать всё до конца, а тут вдруг сорвался и исчез. Ну никто не думал!

– Хе-хе, – за их спинами внезапно раздались хриплые смешки, и две женщины, увлёкшиеся разговором, подпрыгнули от неожиданности.

– Почему вы смеётесь, Моряк? – Мари спросила это только из вежливости, потому что только из вежливости этот хрип можно было назвать смехом.

– Хе-хе, – снова проскрипел Моряк. – Я всегда знал, что с ним что-то не чисто. Ходил всегда, вынюхивал, выспрашивал. Сразу было видно, что долго он не выдержит…

Мари усмехнулась:

– А двадцать лет – это не долго?

Старый Моряк замялся. Женщина была молодая и красивая, острая на язычок, и он приглядывался к ней уже с того момента, как ей стукнуло пятнадцать. Что ему двадцать лет? – как миг, но она не поймёт. Да и сможет ли понять, живя на свете всего тридцать?

Мари ещё раз усмехнулась, видя замешательство старого Моряка, и он почувствовал, как блаженное тепло разливается внизу его живота. Потому поспешил удалиться, так и не удостоив дерзкую Мари ответом.

Женщины разом хмыкнули и отвернулись от удаляющейся фигурки старика.

– Вот уж кто всё вынюхивает. Противный старикашка, – Мари скорчила гримасу.

– Да, прямо-таки ужом вьётся. И Исследователь всегда страдал от него. Хотя мне порой казалось, что он не замечает ничего вокруг.