Пустошь

– Вот гадство, – пробормотал я, в очередной раз ускорившись.

Где-то далеко показалась темная полоса – скорее всего, тот самый лес, к которому я иду. Но бежать к нему, чтобы встретить ночь в компании ядовитых змей, а не стервятников, – не самый лучший выбор. Я еще раз выругался, зло поглядывая на немного снизившихся гадов.

Пришлось в итоге остановиться около небольшой группы деревьев и потратить два часа для того, чтобы как-то превратить их в защитное укрепление. Наверное, мастер, ковавший мой меч, умер бы от разрыва сердца, глядя, как я рублю его творением ветки. Но безопасность все же дороже меча, пусть даже и такого великолепного.

Получилось у меня в результате нечто несуразное, напоминающее то ли шалаш, то ли загон. И, критически осмотрев дело рук своих, я пошел собирать камни, попутно уворачиваясь от прилетающих с небес пахучих гостинцев.

Забравшись в самый центр своего сооружения, я дождался, пока наглые птицы, спустившиеся на землю, подберутся поближе, а потом отправил им первый подарочек. На земле остался валяться один дохлый стервятник и три подранка, оглашающие окрестности дикими воплями.

– Так вам и надо, сволочи, – удовлетворенно пробормотал я, злобно улыбаясь.

Некоторое время спустя птицы предприняли еще одну попытку, потеряли еще несколько штук убитыми и ранеными – и отстали. Похоже, в пределах одного дня память и соображалка работали у них не так уж и плохо.

Подождав еще немного новой попытки нападения и слушая крики одного из недобитков, ползающего где-то неподалеку в темноте, я более-менее успокоился, закопался в ветки и довольно быстро заснул.

Утро встретило меня хмурыми тучами, пришедшими с севера, легкой моросью и прохладой. Выбравшись из своего завала в отвратном настроении, я поискал глазами тушку какого-нибудь стервятника, рассчитывая приготовить завтрак, но, к своему удивлению, ничего не обнаружил. Похоже, хитрые птицы среди ночи аккуратно вернулись и утащили все доступное мясо.

Пришлось завтракать черствыми жареными птичьими ляжками, взятыми с собой из гарнизона.

Первую змею я встретил, когда поднявшееся по небосклону солнце немного разогнало тучи и подогрело землю, а находящийся впереди лес уже можно было рассматривать в подробностях.

Шустрая черно-зеленая лента вырвалась из пучка травы неподалеку от меня и стремительно метнулась в сторону реки, мгновенно скрывшись под водой. Я, оценив ее скорость, задумался и стал идти осторожнее, постоянно посматривая по сторонам.

Следующая рептилия обнаружилась на ветке небольшого корявого деревца, встретившегося мне через полсотни шагов. Длинное кроваво-красное тело толщиной с мою руку вальяжно обвивало ветку, а треугольная голова с немигающими глазами была поднята и слегка раскачивалась в такт порывам ветра. Я сделал небольшой крюк, обходя гадину, и продолжил дорогу.

Третья змея повстречалась мне еще через двадцать шагов.

После чего я развернулся и взял курс обратно на свой гарнизон. Идиотизмом я не страдал, а дохлый аристократ, описывая змеиный лес, похоже, нисколько не преувеличивал. Значит, нечего мне там делать. Лес видел? Видел. Змей много? Много. Вот и хватит с меня. Время умирать от змеиного укуса еще не пришло.

До дома предстояло пройти еще миль пятьдесят, и я немного злился на себя – мог бы уже быть там, если бы не взял на себя роль исследователя диких земель. С другой стороны, тогда меня мучило бы любопытство по поводу описанного в дневнике леса. Так что, немного подумав, я решил считать вылазку успешно проведенной разведкой, пошедшей на пользу общему, так сказать, делу.

Потихоньку топая уже давно разбитыми в хлам сапогами по каменистой равнине, я пытался рассмотреть еще хоть что-нибудь интересное. Безуспешно. Единственная приятная новость – опять стали попадаться отдельные валуны и скопления скал, среди которых я мог бы укрыться ближайшей ночью. Вновь изображать из себя дровосека мне не хотелось.

А еще вдалеке на севере явно собиралась очередная гроза. Клубились тучи, потихоньку набирающие черноту, ветер становился все более порывистым. И я, продолжая идти вперед, начал тщательно осматривать все встречные скалы, ища то, что могло бы послужить защитой, – в этот раз от дождя, а не птиц.

Небольшую нишу, в которой с трудом можно было сидеть, но нельзя вытянуться во весь рост, я нашел, когда первые тяжелые капли уже падали на землю. Забился в нее, усевшись на тощий рюкзак, прикрылся испачканным пометом зонтиком и принялся ждать, разглядывая открывающуюся передо мной равнину.

Ветер заметно усилился. Мрачные тучи, величаво летящие над землей и быстро превращающие незаметно подкравшиеся сумерки в темную ночь, добрались до моего пристанища. С небес на землю обрушились потоки ливня, гася последние крохи света. Полыхнула первая молния, и раздался первый зловещий треск грома, перекрывший шум разбивающихся о камни капель.

Я съежился, пытаясь защититься от дождя и ветра, чувствуя, как под куртку забираются струйки холода, и тоскливо наблюдая за буйством стихии.