Пустоши Дажь

— Но я же видел, как ты сражаешься! Такого витязя еще поискать. Р-р-раз — и нет паука. Ведь ты же щитник? Раз со щитницей ходишь?

— Ну, ты на меня не смотри, я очень своеобразный щитник, на атаку заточенный. Да и не Щитник я больше — недавно класс сменил на Стража.

— Ого, здорово, наверное. Хотел бы я быть, как ты, — Баюн с сожалением посмотрел на свои худощавые, с длинными пальцами руки, которые принято называть музыкальными — только не дано мне силушки богатырской, сила моя — в песнях да в музыке!

Он вроде как успокоил сам себя. Могу его понять, юношеский максимализм, который, подпитываясь убойными дозами тестостерона, толкает парней на великие свершения, чтобы обязательно с кровью, эпическими сражениями и драмой, и, желательно даму сердца туда же запихать, чтобы было ради кого подвиги вершить — это для его возраста перманентное состояние. Только реальность Бэкварда, если ее можно таковой назвать — суровая штука. От розовых мечтаний она так же далеко, как страус от медведя.

— Ну, мое мнение такое — было бы желание, а остальное приложится. Но дело твое, не хочешь по этим путям идти — можешь Стезю Разума выбрать. Волхвом станешь, к примеру, будешь бесов из Дажь выдергивать себе на подмогу. Или Знахарем — чтобы зелья волшебные создавать, да воинов в сражениях целительствовать.

— Волхвы?! Ну, они ж такие, дядьки седобородые, над старыми книгами все время корпят. Какой из меня волхв да знахарь? — он весело рассмеялся.

— Да брось, тут разве дело в возрасте? Никто ж не заставляет тебя сутками над древними свитками пыхтеть. Ходи себе, путешествуй, людям помогай. Хочешь — увеличивай уровень, не хочешь — не увеличивай. Волхву вообще красота — за него твари сражаются, а он знай себе, врагов проклинает. А знахаря — того ватаги вообще пуще глазу своего берегут, ведь от него жизни всех и каждого в бою зависят. Ну да ладно, тоже дело твое. Есть еще ворожеи, те вообще уникальный класс. Хочешь — делай из него саппорта — вновь увидев на лице спутника непонимание, я поправился — ну заклинаниями усиливаешь своих соратников, чтоб они сильнее стали, и в бою крепче сражались, понимаешь? Или можешь развиться в мощного колдуна, сконцентрировавшись на своей стихии. Тогда вообще красота — одним заклинанием будешь своих врагов в прах превращать. Короче, кем хочешь — тем и будь. Кстати, а как так вышло, что ты за свою жизнь ни одного уровня не поднял?

— Да я ж селянин, с детства пастушком родителям помогал, за лошадьми приглядывал. Там и научился на свирели играть. Дано мне от природы, людям завсегда нравилось, как я играю. А потом маманька с папанькой в лес по ягоды пошли, да на погань нарвались. Убили их, и остался я круглая сирота, — он помрачнел лицом от плохих воспоминаний, — родственников у меня не осталось, вот и принялся скитаться, как неприкаянный. Голодал, попрошайничал поначалу. А потом научился на гуслях да на гудке пиликать, принялся игрой своей народ на ярмарках да базарных днях развлекать. Тем и живу по сей день. Мотаюсь, как голь перекатная, от города к городу.

Баюн замолк, переваривая свои тяжелые мысли. Молчал и я. Бесхитростная и печальная история паренька задела меня за живое.

Глава 9.2

— Знаешь, ведь никто не понуждает тебя, становится воином или волшебником. Жил же ты до этого как-то, почему бы и дальше так же не жить?

— Так-то оно так, друже, да только вот, не будь тебя, меня бы уже сегодня на белом свете не стало. Выходит, нельзя всю жизнь лишь на дудке дудеть, да в ус не дуть? Как полагаешь? — он вопросительно уставился на меня, словно ища ответ на свои внутренние вопросы.

Я не спешил с ответом. От него, как мне кажется, зависит жизнь этого бесхитростного и доверчивого парня, открывшегося первому встречному незнакомцу. Вот скажу я ему — вот дружок, бери дубину, иди месить тварей да монстров, а потом раз — и умрет он от собственной неопытности. И что тогда? Надо оно мне? Я еще не забыл выражение глаз Доброгоста, погибшего во многом по моей вине. С другой стороны, парень прав, нельзя всю жизнь надеяться на то, что неприятности всегда будут обходить тебя стороной. Рано или поздно суровая реальность ворвется в твою жизнь, растопчет в пух и прах твою зону комфорта и будет спокойно наблюдать, как ты корчишься в луже крови и дерьма, пытаясь выбраться из очередного переплета. С теми из нас, кто просто отдается на волю течения, жизнь обходится особенно жёстко, словно в назидание остальным. Так что сможет ли Баюн достичь чего-либо в дальнейшем, зависит не от меня, а только от него одного. И не мне его останавливать от этого решения.

— Мой тебе совет — раз не хочешь воином или стрелком становиться, будь волхвом или ворожеем. С твоей музыкой ты много сможешь достичь. Все лучше, чем год за годом скитаться между городами, в поисках не пойми чего, а? — я подмигнул задумчивому Баюнку.