Пустота снаружи

— А до тех пор этот предмет делает из Земли приманку для акул?

— Господин…

— Генерал Семецкий.

— Господин генерал, пока никто не знает о том, что она здесь, бояться нечего.

Картонного военного этот простой довод не убедил.

— Мы организуем совещание. Вас определят во временные апартаменты на территории базы, простите за неудобства.

Миверна и все лишние картонки покинули помещение, после чего иллюзия жизни остановилась. Фальшивые ученые и военные просто прекратили двигаться.

— И что дальше? — поинтересовался Кузьма.

— Дальше я совмещу в одной точке два пространства: эту имитацию и реальность, в которой находится ковчег. Ну, чтобы мы могли исследовать настоящий ковчег, а не макет, раз уж переместить его более традиционными способами не получается. Потом я натаскаю сюда дубликатов настоящих ученых, которые вместе с Мив будут исследовать эту штуку. Даст бог… в общем, если получится, мы вскроем ее.

— Мив?!

— Ха-ха, не смешно. Возможно, мы сможем отвезти нашу гостью домой.

— Вот так просто?

— Я ни разу не сказал, что это может быть просто. Но надежда — не грех.

— А если заявятся дружки Хью Джекмана и предъявят за то, что ты его убил?

— Попытаемся объясниться, — пожал плечами художник, заглядывая внутрь пачки сигарет, — а если они окажутся слишком агрессивными, попытаюсь заманить их в какую-нибудь черную дыру. Посмотрим, как эти повелители времени освоятся внутри штуки, которая жрет время и закусывает светом.

В последующем можно было бы ожидать, что пришелица из иного мира и лучшие умы Земли проведут значительное количество времени, пытаясь понять хотя бы фундаментальные принципы работы сложной внеземной технологии и получить хотя бы мизерные результаты. Но они открыли ковчег бытия на следующий день. Миверна Янг взяла в руку хронометрон, подумала о том, что неплохо было бы попасть внутрь, и сфера открылась, выдвинув трап.

— Ха! Ты посмотри-ка! Если он и заводится так же легко, то дело в шляпе, — прокомментировал из кармана Кузьма.

— Ты идешь? — К Владимиру подошла Мив, до предела взволнованная в предвкушении новых открытий. В ее потном кулаке был крепко сжат хронометрон.

— Мне не положено. Ты уж сама, с нашими умниками. А может, лучше и вовсе пусть сначала они сами?

— Ни за что!

— Ну… ладно.

Владимир следил за процессом через одного из болванов, которые должны были вытащить гостью из ковчега бытия, если что-то пойдет не так. В душе художник невольно ожидал эффекта «вау, оно внутри больше, чем снаружи», но его ожидания не оправдались. Внутри машина времени была примерно такого же размера, что и снаружи, причем тоже круглая, не считая ровного пола. Поначалу в ковчеге царила темнота, но, видимо, Миверна захотела света и получила его — заработало освещение. Маленькая круглая комната-кабина с терминалом в середине, чьи стены имели безукоризненно ровный бирюзовый цвет; терминал был белым.

— Общим абрисом похоже на уменьшенную версию терминала межмировых врат, — констатировала Миверна, изучая единственный предмет внутри ковчега, — только приспособлений для набора адреса не видно. Прошу обратить внимание: в поверхности имеется отверстие, диаметром схожее с диаметром хронометрона. Не будем торопиться с выводами, но, в теории, у нас на руках находится и работающее средство передвижения, и ключ зажигания от него.

— Можем провести испытания сегодня, — предложил Владимир, — но лишь в условиях одного мироздания. Если не возражаете, госпожа Янг, можно начать с элементарных вещей, например, с перемещения в пространстве.

Риски были велики, в конце концов, когда слаборазвитый вид сталкивался с превосходящими технологиями, получалось, как правило, нечто грустное. В качестве примера отлично подходила обезьяна с гранатой — либо себя подорвет, либо кучу других обезьян угробит. Ну и себя вместе с ними конечно же подорвет. Однако долго упрашивать не пришлось.

Стоило Мив поднести песочные часы к отверстию, как их туда всосало, словно капсулу в трубу пневмопочты, и ковчег бытия по-настоящему ожил. Гудение, которое он теперь издавал, не слышалось, а подразумевалось на подсознательном уровне. Бирюзовые стены стали абсолютно прозрачными, а на терминале в окружении множества непонятных переключателей проявился экран.

— Видите какие-нибудь знакомые кнопки?

— Кнопки? Их тут немного, как видишь. В основном вот эти штуки, похожие не хромированные мячики для гольфа. Угловатые руны, бегущие вокруг «кнопок», — язык Первого мира, я его не знаю. Кроме вот этого знака и вон того.

— Знак бесконечности и… это песочные часы?

— Да, похож. Во многих мирах эти значки ассоциируют со временем. Вы бы удивились, узнав, как широко распространяется знание, несомое потоком времени. Но на самом деле это первый и последний знаки самого первого алфавита Метавселенной. Они означают начало бесконечности и, как ни парадоксально, ее конец. В общем, целом и во всех возможных частностях: конец обеда, конец терпения, конец бытия. Конец. Но в составе слов последний знак служит как буква или слог — в зависимости от контекста.

— Мы внесем эту информацию в наши базы данных.