Пустота внутри

Оказавшись рядом с одним из врагов, Геднгейд погрузил пальцы в его голову и изъял череп, не повредив при этом плоти. Лишившись опоры, ткани головы просели безобразной гримасой, глаза вывалились из-за век, а мозг получил сильнейшее кровоизлияние. Переступив через труп, архимаг двинулся дальше, шепча заклинание в поднесённую ко рту глазницу. Череп окутало зеленоватое фосфорное свечение, он был метнут как снаряд и пробил насквозь двух магов, прежде чем обратиться в пыль.

Гед переместился на другой ярус, отмахнулся от брошенного в него сгустка смертоносной энергии и превратил врага в поток кислотной слизи, растёкшейся повсюду. Следующий окаменел, плоть третьего опала с костей кровянистым студнем, четвёртого завязало узлом. Могущественный архимаг не столько применял заклинания, сколько манипулировал реальностью при помощи магии, опираясь на свободную фантазию, являя тем самым редкое могущество и талант.

Один за другим маги и магессы, устроившие засаду, гибли; одни прощались с жизнью мгновенно, а другие испытывали муки, как тот, чью голову Геднгейд заключил в сферу воды, утопив посреди суши. Они не могли одолеть его, как не могла стая комаров одолеть дракона, однако среди них находились некоторые, вызвавшие лёгкий интерес.

Как тот маг внизу, что призвал трёх совершенно ужасных чудовищ и с их помощью остановил плотоядного колобка. Архимаг возник из воздуха непосредственно перед ним.

— Это ведь кошмары, верно? У тебя связь с Идом? Покажи мне схему плетения.

Вместо осознания оказанной чести, призыватель закричал, переместился прочь и натравил на архимага своих питомцев. Они были изгнаны в измерение кошмаров движением его брови. Сам глупец вдруг упал на колени и, глядя пустыми глазами в никуда, завыл длинную тоскливую ноту.

Из оставшихся противников мало кто что-то из себя представлял и с ними Геднгейд разделался непринуждённо. Разве что была одна магесса, красивая и умелая, наделённая исключительной магической мощью. Она так сильно верила в себя, что атаковала Геда сырым потоком гурханы, как, наверняка, делала раньше с другими противниками. Грубый энергетический удар был столь сильным, что архимаг даже что-то слегка ощутил. Безмятежное лицо выдало одобрение, а затем последовал ответный удар: затылок дерзкой магессы взорвался, освобождавший кипящее мозговое вещество. На том бой окончился.

Прошагав меж останков, Гед Геднгейд постучал в дверь вагона и призвал гномов выйти наружу. Не сразу те поверили ему, а когда всё же вышли, истекавший потом и горевший яростью Рогзальд Турс аэб Брихтегсден набросился на архимага со всевозможными обвинениями. Речь его перепрыгивала с одного наречия на другое, но ни в каком из них не находилось доброго слова.

— Без единого эксцесса?! Без единого эксцесса, gob’herst scruul unfegart1?!!

# # 1 Зловонная и скользкая куча, наваленная подлым гоблином посреди пещеры (гонг.).

— Каковы наши потери? — спросил архимаг.

— Нет у нас потерь! По чистой слу…

— Значит и говорить не о чем, — небрежно отрезал человек.

Оставшиеся проклятья он встретил спиной, изучая иномирца, которого демон выволок из раскалённого брюха вагона.

Гномы, освободившись, принялись изучать базу, пока Рогзальд, всё ещё разъярённый, перенёс свой гнев на драконоборца. Краббергорн спустился с крыши, весь запачканный бальзамом, что наделял химер жизненной силой вместо крови. Его ученики получили множество несерьёзных травм, но в коллекции самого безумца не появилось ни единого нового шрама.

— Какого подземного демона ты полез на крышу?! — орал Рогзальд, топая подкованными сапогами.

— Сверху постучали, — ответствовал Краббергорн, внимательно изучая собственные ступни.

— Как же ты мне надоел, придурь косоглазая! — Государев искатель сокровищ крепко схватил синюю бороду, и все гномы вокруг замерли в ужасе, ожидая развязки быстрой и кровавой.

Угроза бороде для гнома была делом более опасным, чем угроза жизни, и из-за подобных оскорблений не раз начинались кровавые войны. Но Краббергорн, казалось, не видел никакого урона своей чести, он продолжал вести себя словно нашкодившее дитя под строгим оком родителя.

— Да что с тебя взять! — Рогзальд отпустил бороду и, сложив руки на груди, отвернулся.

— Ну не кипятись ты так, старшой, я ж не со зла, мозгой не шевелю просто. Подумаешь, козявки какие-то повадились в тонкой крыше дырки делать. Мы их на раз-два-хыть порвали, никакой беды.

В правой руке Краббергорна покоился тяжёлый кривой кинжал, а на левой сидела латная перчатка с тремя длинными когтями-клинками; в металле светились строчки рунических текстов. Оружие покрывал едко пахший бальзам, а в бороде драконоборца виднелись ошмётки плоти.

Глава экспедиции вздохнул и хлопнул того по плечу:

— Ладно, дубина, ладно. Мир?

— Дык! — просиял Краббергорн. — Не воевали ж!

Гномы, принявшиеся обыскивать базу, скоро обнаружили тела смотрителей, сваленные в одном из подсобных помещений. Судя по всему, захват произошёл сравнительно недавно.