Пустые надежды

День, начинавшийся с тумана и сырости, после полудня стал настоящим пеклом, а ближе к закату воздух превратился в душный и вязкий кисель. Лето напомнило о себе последним отчаянным порывом, давая осени генеральное сражение перед неминуемым уходом. Люди обливались потом и это едва ли улучшало их настроение, и так крайне скверное после недавних событий.

– Ребята, которых я послал проверить окрестности, нашли три ловушки, а если там остались ещё? Я прямо сейчас пойду в деревню и узнаю кто это сделал! – Герел только и успевал обтирать свою лысину от пота. – А бесполезный рыжий жирдяй твердит, что у него недостаточно людей, чтобы прочесать лес!

Из толпы раздались одобрительные возгласы. Мужчины потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Недовольные перешёптывания становились всё громче, и некоторые лесорубы даже потрясали топорами, которые они должны были оставить в цеху после окончания смены.

Напряжение нарастало, а духота затуманивала разум, заставляя мысли то нестись в бешеном круговороте, то медленно тянуться, словно густой мёд, льющийся через края кружки. Аластор слушал речь Герела, который пользовался авторитетом среди рабочих, и чувствовал, что, несмотря на жару, по спине пробежал холодок. Если Герел пойдёт мстить, лесорубы последуют за ним.

«Будет кровь, и, хорошо, если никого не убьют. Комиссар, скорее всего, займет выжидающую позицию и по итогам объявит, кто был прав. Я должен переубедить их».

Мысли Аластора прервал неискренне радостный выкрик.

– А вот и наш герой-спаситель! Аластор, подойди сюда, – Герел заметил его среди толпы и поманил мужчину к себе. – Мне уже рассказали, как ты с хохочущей ведьмой помог Генри. Говорят, она просто хотела посмотреть, как он мучается.

– Это чушь, ты и сам знаешь, – гневно возразил Аластор.

Среди лесорубов Ребекка не снискала большой любви. Точнее будет сказать, что они нуждались в умениях целительницы, но при этом ненавидели её. Отчасти это объяснялось тем, что она резко и насмешливо отвечала всем, кто пытался закрутить с ней, отчасти её поведением. То, что деревенские считали за лёгкое помешательство и странность, рабочим казалось высокомерной издевкой.

– Она спасла множество жизней! Уверен, что и здесь есть те, кому она помогла, – попытка Аластора воззвать к благодарности лесорубов была обречена на провал. Люди зароптали и вперёд вышел коренастый мужчина с грязными волосами и длинной бородой, покрытой колтунами:

– Конечно, помогла. Она отрезала мне руку, – процедил Рубака Грон, продемонстрировав всем культю. – Там была пустяковая царапина, а ведьма сказала резать, да ещё и гору денег взяла. Все потому, что я её тогда рядом с пивной за задницу схватил.

Из толпы раздался смех вперемешку с гневными выкриками.

– К тебе в кровь попала грязь, и без операции ты бы уже лежал в земле! – Аластор рванулся к Грону, но Герел удержал его. Впрочем, мужчина не особо вырывался, он слышал много дурно пахнущих историй про Рубаку, который совершенно не стеснялся применять в пьяных стычках нож. Его до сих пор не повесили только потому, что Грон лучше всех умел определять дефекты дерева, а в Абеллайо деньги были важнее жизней.

– Сынок, лучше успокойся. Мы знаем, ты парень городской, многих вещей не видел и не знаешь. Не лезь куда не надо, и мы тебя не тронем, – бригадир положил свою массивную руку на плечо Аластора, так, что тот присел под её тяжестью, и перевел взгляд с него на окружавших его лесорубов. – А мы-то со всем разберемся.

Вокруг Аластора бурлило озеро гнева и недовольства. К осени у людей всегда накапливалась усталость, ведь лето для лесорубов было самым золотым временем: работы, как и денег хоть отбавляй. Летом в деревню частенько заезжали странствующие торговцы и продажные женщины из ближайшего города. Лесорубы спускали заработанные тяжким трудом деньги, зная, что скоро они получат ещё больше.

Осенью же количество заказов неуклонно снижалось, а значит снижались и доходы привыкших за лето к кутежу мужчин. Прибавить к этому напряжение из-за незримых диверсий Полосок, невыплаты жалованья из-за срывов сроков, гнетущую атмосферу поселка, стоящего в дремучем лесу, малое количество доступных женщин, и получится гремучий коктейль, которому недостает лишь небольшой искры.

Однако Аластор еще верил, что кровопролития удастся избежать. Он проследовал за ватагой возбужденных рабочих в деревню, надеясь разрешить конфликт, до которого оставались считанные минуты. Мужчина ладил с жителями не сильно лучше остальных рабочих, но тем не менее он не мог допустить убийств без суда и следствия.

Аластор надеялся, что никто не посмеет поднять руку на королевского служащего, и собирался воспользоваться своим положением, для успокоения враждующих сторон.

***

– Эй, дикари, а ну-ка выводи предателей! – закричал Грон и выломал калитку одного из домов, повалившись под хохот своих приспешников на землю. – Черт тебя дери! Они её из соломы что ли сделали?