Пустыня

Вдруг послышался хлопок. Низкий, тягучий, но довольно характерный, чтобы я мог ошибиться. Граната! Предварительное срабатывание взрывателя с отстрелом чеки. Вот и хорошо… Ну, кидайте, кидайте! Пора снова прыгать! Граната вылетела из-за укрытия и по длинной параболе стала приближаться ко мне со скоростью воздушного шара. Прекрасно! Значит те, что бросили её, пока стрелять не будут. Пригнутся, ожидая разрыва.

Я выпустил из рук автомат, схватил подлетающий ко мне ребристый металлический шарик. Всем телом сопровождая траекторию полёта и постепенно меняя её, чтобы не искалечить руки, повернулся, гася инерцию. Кувыркнувшись, вскочил на ноги и рванул к костру по прямой, стараясь пружинисто, но без резких толчков работать ногами. Когда до цели оставалось метров пять, снова подпрыгнул как можно выше, перелетел передним сальто через автоматную очередь, посланную мне наперерез дозорным. Метнул гранату, возвращая её хозяевам. У них уже не будет времени даже просто отбросить её. Сгруппировавшись, приземлился на корточки и тут же распластался, прижавшись к земле. Чёрт побери, ну где взрыв?!! Сколько можно лежать на одном месте?! Подстрелят же! Как долго тянутся эти четыре секунды!

Мне необходимо было попасть к костру по трём причинам. Во-первых, здесь, в снаряжении командира, имелся третий «ночник» – прибор ночного видения, который я приметил ещё во время допроса. Во-вторых, к автомату переводчика был пристёгнут подствольный гранатомёт. Заряженный. Две этих вещицы были нужны мне позарез, чтобы закончить затянувшуюся полемику с дозорными! В-третьих, костёр горел довольно-таки хорошо и засвечивал их приборы наблюдения. Не то, чтобы сильно, но разглядеть меня в мерцании экрана возле яркого расплывчатого пятна было уже трудней.

Грохот разрыва. Наконец-то! Вспышка ещё сильней засветила приборы, на какие-то мгновения сделав моих врагов вовсе слепыми. Несколько секунд в окуляре ничего не видно, кроме большого зелёного светового пятна. Я вскочил, схватил «ночник», лежавший возле ранца командира, включил и поднёс к глазам, став спиной к костру. Времени надевать прибор не было, я держал его левой рукой, а с правой выстрелил из «подствольника» по первому дозорному. Благодаря «замедленности» происходящего смог хорошо прицелиться. Попал. Перепрыгнул через костёр и автоматную очередь, выпущенную вторым воином. Торопясь, сдирая ногти, зарядил «подствольник», выстрелил. Затем, уже не спеша, тщательно прицеливаясь, послал ещё по одной гранате каждому из дозорных. Для надёжности. Медленно опустился на землю…

Боль накатила с такой силой, что я чуть не потерял сознание! Прыгать и кувыркаться со сломанными рёбрами, раненой ногой и спиной было очень нежелательно. Скорее всего, я пропорол себе лёгкое об острые края сломанных рёбер, потому что боль была кинжально острой. Немного помогла инъекция обезболивающего, найденного в индивидуальной аптечке командира.

Мозг стал возвращаться в обычное состояние. Гул в ушах затихал. Реакция и скорость сокращения мышц приходили в норму. Я бросил в костёр допросный блокнот командира. Обошёл место побоища, собирая необходимые вещи: боеприпасы, медикаменты, снаряжение, пищу, воду. Радиостанция была прострелена навылет и не работала. Я не стрелял в эту сторону, значит, её повредили ещё днём, в перестрелке. Жаль! Мне бы она пригодилась. Впрочем, есть и положительная сторона: их командование про бой ничего не знает. Следовательно, наш отряд пока искать не будут. И я смогу уйти подальше. Нужно отобрать только самое необходимое, чтобы суметь всё это нести.

Мне пришлось шарить в ранцах солдат. Если кто-то был не убит, а ранен, я прекращал его мучения… Жестоко? Да. Война вообще жестокая вещь. Ещё и грязная. Прежде чем осуждать, подумайте, что сделали бы вы. Что вообще можно сделать в такой ситуации? Оказать медицинскую помощь? Разбить полевой лазарет? А может, остаться с ними в качестве медбрата? Благородно! Или просто уйти, оставив в живых свидетелей моих «превращений», обеспечив себе скорую погоню? А дальше что? Не знаете? Вот то-то же… В глубинной разведке свои законы.

Командир был ещё жив, но уже не мог двигаться. Прерывисто дыша, он наблюдал за моими действиями. Я подмигнул ему, хотя знал, что ещё рано праздновать чудесное спасение. Сначала надо собрать всё, что необходимо, и побыстрее покинуть это место. В таком состоянии далеко не уйти. Значит, где-то часа через два-три пути придётся залечь в хорошо замаскированную лёжку и провести там суток двое, не меньше. Пока Молитва не излечит мои раны настолько, чтобы я смог продолжить путь. Для метаболизма повреждённых тканей потребуется строительный материал – придётся много есть. Сухого пайка полно. Только вот как побыстрей срастить сломанную челюсть, чтобы суметь жевать? Я уже знал ответ на этот вопрос, и он заставил меня зябко поёжиться…