Пустыня

От росписи незаработанного миллиона я перешел к мыслям более насущным. Как там дела вообще, в Союзе? Тот же Марцинкевич — по-прежнему замминистра культуры? Или брошен на укрепление сельского хозяйства в северный Казахстан? Смена власти в нашей стране дело достаточно редкое, чётких правил не имеет. В Революцию кто из прежней власти мог убежать — убежал, а кто не мог — не убежал. Со всеми вытекающими. После смерти Сталина кого-то попросили спуститься в подвальчик, но большей частью просто отодвинули. А кое-кто и возвысился. Уход Никиты Сергеевича на мой школьный взгляд свелся к смене портретов на демонстрациях, а в школе, в классах как висел Ленин, так и продолжал висеть. Что-то происходит сейчас?

Из радиопередач, долетавших сюда — я нашёл частоты, на которых «Маяк» слышен почти так же хорошо, как и дома, — выяснить изменений позиции я не мог. Леонида Ильича упоминали чуть реже, но упоминали: то он встретился с президентом Франции, то с канцлером ФРГ. Юрий Владимировича Андропова тоже упоминали — провел совещание, встретился с выпускниками тульского артиллерийского училища, вылетел в Кустанай. Анатолий Максимович Гольдберг и Константин Григорович-Барский, рассуждая в эфире, использовали термин «дуумвират», но, похоже, и сами блуждали в потёмках.

Что интересно — о вчерашнем происшествии — пока молчок. Даже местное радио молчало.

Об этом я и сказал «русской секции», когда те спросили.

— Такое не утаишь, — заявил многоопытный Спасский. — Слишком уж много свидетелей. Видно, ещё думают, под каким соусом подать: кого объявить главным врагом, куда протянуть нити заговора. Ну, и прочее. Вечером, думаю, услышим версию.

— Версию?

— Ну, а что еще? Такие дела расследуются годами, и часто без результата. Кто и почему убил президента Кеннеди? Товарища Кирова? Героя гражданской войны Григория Котовского? Молчит наука.

— Положим, Кирова убил Николаев. Из ревности, — сказал Карпов.

— Может, и так. Но обвинили во всем троцкистско-зиновьевский центр, и обвинили так, что мало никому не показалось.

— Ну, нас-то внутриливийские контры не касаются, — сказал Карпов уверенно.

— Как не касаются, когда мы вчера чуть не завершили турнир раньше срока? А Михаил так даже свою кровь пролил, чего же боле?

Но тут подошел служащий и сказал, что господин Бадави просит прийти к нему. Если, конечно, мне не трудно.

Пошел. Ибо если я не пойду к Бадави, Бадави пойдет ко мне.

Меня усадили в кресло, подали кофе с рахат-лукумом, спросили о здоровье, а, главное, о том, буду ли я продолжать турнир.

Я отпил пару крохотных глотков, съел кусочек рахат-лукума — здесь он не такой, как в Москве, — и только потом ответил, что смогу решить завтра. Продолжу, если позволит здоровье (я хотел было сказать — если будет угодно Аллаху, но посчитал, что будет перебор). И, в свою очередь, попросил господина Бадави извиниться перед шейхом Дахир Саидом Джелани, что по состоянию здоровья сегодня я пропущу занятие. Но завтра непременно!

Хорошо, сказал господин Бадави. Сказал, а вид у него ожидающий. Чего он ждет?

Ах, вот чего!

— Господин Бадави! У вас в столе что-то тикает. Если это просто часы, тогда я спокоен, но если…

— Нет, нет, господин Чижик, это часы. Вот купил, чтобы не проспать, — он достал будильник, наш, советский, «Янтарь». Достал, а сам сияет, словно выиграл этот будильник в лотерею. У нас в институте в пятой группе один выиграл. Распространяли билеты, шестьсот билетов на курс, лотерейных, а крупно выиграл один. Как раз будильник, за девять рублей. И еще несколько выигрышей по рублю. К вопросу о вероятности, да. Но в исламских странах лотереи не приветствуются. Так что не мог господин Бадави радоваться выигрышу. Он другому радовался. За меня. Вдруг я знал о бомбе, и сообщил о ней лидеру Ливийской Революции, чтобы втереться в доверие? Вот господин Бадави и проверил, могу ли я расслышать тиканье спрятанного будильника. Следственный эксперимент показал, что могу. Очко в мою пользу.

— А что до ваших занятий с шейхом, то вам выделяется автомобиль с водителем. Он будет постоянно в вашем распоряжении — автомобиль и водитель. На все время турнира. Только скажите портье, и через пять минут езжайте, куда хотите. В мечеть, к шейху Дахиру Саиду Джелани, в лавку, да куда угодно!

Я сердечно поблагодарил господина Бадави. Теперь-то я точно не пропущу завтрашнее занятие.

Поблагодарил и вернулся в свой номер. Полежать. Посмотреть, не появилась ли на повязке кровь.

Не появилась, уже хорошо. А полежать, отчего же не полежать. Постельный режим, он тоже лечит.

Значит, ко мне решили приставить соглядатая. На всякий случай. Вдруг я — что? Сбегу в пустыню? Встречусь с подозрительными личностями? Или не нужно искать черную кошку там, где её нет, и автомобиль с шофёром — это всего лишь автомобиль с шофёром, знак гостеприимства пострадавшему во время покушения на Лидера Ливийской Революции?

Увижу, и узнаю. Может быть.