Пустыня смерти

Чадраш сразу повел свою лошадь в укрытие и оставил ее позади большого валуна.

— Боже мой, что происходит? — в недоумении произнес майор. Он успел вытащить из седла лишь ружье — боеприпасы и все его пожитки остались притороченными к седлу упавшей лошади.

Никто не произнес ни слова. Расстилавшаяся перед ними равнина была совершенно пуста, как и в то время, когда они скакали через нее. Не было ни малейшего признаки чьего-либо присутствия. Только высоко в небе кружили два ястреба. Упавшая лошадь больше не поднималась.

Рейнджеры, только что все, как один, готовые начать пулять по горным козлам, пришли в замешательство. Молоденький Джош Корн, которого только что стошнило, счел необходимым заодно уж и опорожнить кишечник. Для этого он прошел вниз по склону ярдов тридцать к чахлым кустарникам полыни; большинство рейнджеров без всякого стеснения исполняли свои естественные надобности в присутствии других, а вот Джош все же предпочитал уединяться. Когда по склону покатился Гас, Джош уже спускал штаны, его позыв вызывался срочной необходимостью. Он сидел на корточках в кустиках полыни, когда конь майора упал. Он слышал выстрел, убивший лошадь, но подумал, что это стрельнул по козлам кто-то из рейнджеров. Какое-то время переполненный живот занимал все его внимание. Еще с тех пор, как он наглотался насыщенной солями воды из реки Пекос, его частенько мучил столь жестокий понос, что время от времени он был вынужден вылезать из седла и опорожняться, а выходящая из его нутра слизь становилась белой под лучами солнца.

Джош продолжал сидеть на корточках, освобождаясь от избытка солей Пекоса. Он не торопился вновь присоединиться к отряду — колики в животе становились временами столь невыносимыми, что он мог ходить только согнувшись, вызывая смех у других рейнджеров. К тому же, после того как его стошнило у подножия горы, он еще не очухался как следует и не мог сохранять бравый вид. Ему явно не везло: козлы не станут его трофеем — их подстрелят другие.

Джош уже почти добрался до полоски ковыльных кустиков, чтобы сорвать листки и подтереться, как заметил ярдах в пятнадцати от себя какое-то шевеление. Он успел разглядеть только спину некоего животного и подумал, что это, должно быть, дикая свинья, продирающаяся сквозь частые заросли невысоких кустов полыни и чапараля. Джош вытащил пистолет. Если свинья покажется вновь, он не замедлит пальнуть в нее. Пусть другие рейнджеры носятся по горам за козлами, если им так хочется, все равно он единственный из всех, кто принесет на кухню настоящее домашнее мясо — поросячье. По пути из Сан-Антонио им уже приходилось несколько раз устраивать пирушки по случаю удачной охоты на свиней. У некоторых мясо оказалось жестким, у других сочным. Когда было время, Сэм любил по ночам поджаривать в углях целого поросенка, вместе с головой, в шкуре, со всеми потрохами. Вот и теперь к утру поросенок станет нежной вкуснятиной; Сэм выгребет его из углей, и рейнджеры с наслаждением отведают немного мяса.

А в это время из ближайших кустов за юношей наблюдал Бизоний Горб. Когда молодой рейнджер вытаскивал пистолет, индеец приподнялся на колени и пустил стрелу поверх метелок полыни; Джош Корн заметил Бизоньего Горба только на мгновение и тут же стрела вонзилась ему в горло и пробила трахею. Джош выронил пистолет и попытался дотянуться до стрелы рукой, но, ухватив ее за древко, завалился на бок и даже не почувствовал, как острый нож перерезал ему горло. Бизоний Горб направился обратно к кустам, волоча за собой трепещущее тело юноши. Как раз за несколько секунд до этого коня майора подстрелил его воин, по прозвищу Брыкающийся Волк, и все рейнджеры глядели на долину. Они забыли о молодом Джоше, опорожняющем кишечник в кустах полыни.

Бизоний Горб спрятал свою лошадь в неглубокой лощине. Приволочив туда труп молодого рейнджера, он раздел его, изрезал на куски одежду юноши, а голый труп перекинул на спину лошади. Круп лошади залила кровь из перерезанного горла Джоша. Бизоний Горб вскочил в седло, но уезжать не торопился. Придерживая кровоточащий труп одной рукой у самой холки коня, он выжидал, а вдруг рейнджеры помчатся выяснять, отчего так внезапно погибла лошадь майора. Он наблюдал за ними со дня, когда разразилась песчаная буря, и знал, на что этот маленький вооруженный отряд способен. Единственным человеком, которого следовало остерегаться пуще всего, был старый Чадраш, известный среди команчей под прозвищем Медвежий Хвост. Его ружье заслуживало уважения, старик редко промахивался. Длинноногий Уэллейс был быстр и силен, но не стрелок. Бизоний Горб до сих пор сожалел, то не убил его во время снежной бури на реке Бразос. Толстый майор неплохо стрелял из пистолета, а вот из ружья неважно.