Пустыня в цвету

Чай Адриана простыл, булочка осталась нетронутой. Он отодвинул их от себя. У него было такое чувство, будто он предал Динни, но, господи прости, что же он мог сделать? Какие странные глаза у этого человека! «Будто из меня выцедили всю кровь…» Ох, как это страшно! Но, судя по его лицу, так оно и есть. Уж больно тонкая душевная организация. И дьявольская гордыня! «Собираюсь в дальние края». Будет бродить по Востоку, как Вечный жид; станет одним из тех загадочных англичан, кого встречаешь в забытых богом уголках земли. Откуда они – не говорят, это люди без будущего, живут только сегодняшним днем. Адриан набил трубку и попытался убедить себя, что в конце концов Динни будет счастливее, не имея такого мужа. Но это ему не удалось. В жизни женщины только однажды расцветает настоящая любовь, и у Динни это она и есть. Тут сомневаться нечего. Можно, конечно, прожить и без такой любви, о да, несомненно! Но «песен и золота» уже больше не будет! И, схватив свою потрепанную шляпу, он вышел на улицу и направился было в сторону Гайд-парка, но, поддавшись внезапному порыву, свернул на Маунт-стрит.

Когда Блор ввел Адриана в гостиную, его сестра заканчивала язык одной из собак на своем гобелене и делала последние стежки красными нитками. Она показала вышивку Адриану.

– С него должна капать слюна. Он ведь смотрит на того зайчика. А синие капли будет красиво?

– Лучше серые, на этом фоне.

Леди Монт испытующе поглядела на брата, – тот уселся на маленький стульчик, поджав длинные ноги.

– Ты похож на военного корреспондента – походный стульчик и вечно некогда побриться. Я так хочу, чтобы Динни вышла замуж! Ей уже двадцать шесть. Все это такая ерунда насчет трусости. Они могли бы поехать на Корсику.

Адриан улыбнулся. Эм, конечно, была права, и в то же время как она ошибалась!

– Сегодня приходил Кон, – продолжала его сестра, – он был у Майкла. Никто ничего не знает. А Флер говорит, что Динни все время гуляет с Китом и Дэнди, нянчит Кэтрин и читает книжки, не переворачивая страниц.

Адриан раздумывал, стоит ли рассказать ей о встрече с Дезертом.

– А Кон говорит, что в этом году он никак не может свести концы с концами, – тут и свадьба Клер, и налоги, и беременность Джин, – ему придется срубить часть леса и продать лошадей. Мы тоже сидим без денег. Хорошо, что у Флер их много. Деньги – это такая скука. А как ты думаешь?

Адриан вздрогнул, – он думал совсем о другом.

– Да, никто сейчас ничего хорошего и не ждет, лишь бы кое-как хватало на жизнь.

– Хуже всего иждивенцы. У Босуэлла сестра, которая может ходить только одной ногой, а у жены Джонсона рак, вот бедняга! И у всех что-нибудь или кто-нибудь да есть. Динни говорит, что в Кондафорде у матери столько забот; в деревне такая беднота! Прямо не знаю, как будем жить. Лоренс не может скопить ни гроша.

– Мы сидим между двух стульев, Эм; в один прекрасный день с грохотом полетим на пол.

– Да, наверняка кончим в богадельне. – И леди Монт поднесла свою вышивку к свету. – Нет, течь с него не будет. А нельзя поехать в Кению? Говорят, там все-таки можно себя прокормить.

– Меня бесит мысль, – воскликнул вдруг Адриан с непривычным жаром, – что какой-нибудь выскочка купит Кондафорд и будет устраивать там воскресные попойки!

– Тогда я лучше уйду в лес и буду всех пугать, как леший. Что же это за Кондафорд без Черрелов?

– А очень просто! Есть такая чертова штука, как прогресс, а Англия – колыбель прогресса.

Леди Монт вздохнула и, встав, подплыла к своему попугаю.

– Полли! Мы с тобой пойдем в богадельню.

Глава тридцать четвертая

Когда Компсон Грайс позвонил Майклу или, вернее, Флер, потому что Майкла не было дома, голос у него был смущенный.

– Что ему передать, мистер Грайс?

– Ваш муж просил меня выяснить намерения Дезерта. Так вот – Дезерт только что у меня был и сказал, что он опять собирается уезжать, но я… мне не понравилось, как он выглядит, и рука у него была горячая, будто у него лихорадка.

– Да, у него малярия.

– А! Кстати, я посылаю вам книгу, она вам безусловно понравится; автор – француз из Канады.

– Большое спасибо. Я передам Майклу, когда он придет.

Флер задумалась. Сообщить эту новость Динни? Ей не хотелось ничего говорить, не посоветовавшись с Майклам, но в эти дни он был очень занят в Палате и вряд ли вернется даже к ужину. Как это похоже на Уилфрида – мучить человека неизвестностью! Флер не сомневалась, что знает ему цену лучше, чем Динни или Майкл. Они уверены, что под всем наносным сердце у него – золотое; Флер же, к которой он когда-то питал такую необузданную страсть, знала, что золото это не самой высокой пробы. «Я понимаю его, наверно, потому, – признавалась она себе не без горечи, – что у меня самой натура куда более низменная, чем у них». Люди меряют своих ближних на свой аршин. Однако ей трудно было высоко ценить человека, чьей любовницей она так и не стала и кто сбежал тогда на край света. Увлечения Майкла всегда были неумеренными, ну а Динни, – Динни она вообще не понимала.