Пустыня Всадников

Совершая маневр, Енси не переставал снижаться, хотя делал теперь это не так быстро. Люк не собирался отступать. Он заберет свою добычу, чего бы это ни стоило.

Еще одна стрела пролетела где-то за хвостом Енси, и теперь Люк слышал, как клацают затворы пушки.

Он еще раз хлопнул по правой стороне драконьей шеи, свесился ниже, перегнулся на бок дракона, снял с пояса небольшой арбалет.

Пусть стрелы у него самые обычные, не программируемые, но свое дело они сделают.

Едва поравнялись со стреляющими, Люк спустил крючок.

Крика он не услышал — слишком громко свистел в ушах ветер. Но уже знал, что заряжавший свалился на землю. Теперь есть небольшой временной зазор — смерть соратника всегда выводит Городских из равновесия. Они путаются, а дракон снижается. Как только Енси окажется возле теплицы, можно будет никого не опасаться. Как правило, Городские улепетывают что есть духу.

Последний круг — выстрелов больше не было, — и земля приблизилась, зарябила рядами ровной каменной плитки. Теплица стала большим низким домом, кусты обрели форму и четкий цвет. Короткий грохот по камням — и Люк спрыгнул.

Так и есть — защитники разбежались. Тем лучше для них.

Люк ногой разбил стеклянную дверь и влетел внутрь, не обращая внимания на осыпающиеся осколки. Он отлично знал, что готовые семена снимают каждый месяц — так работают теплицы. Каждый месяц на определенных участках сеют новое, а с других убирают готовый урожай.

Люку нужны стручковые и зерновые. И он сразу нашел то, что надо. Один ящик, второй. Тут есть даже удобные тележки, на которые можно все поставить. Взявшись за изогнутую ручку тележки, Люк вдруг заметил спрятавшихся за ящиками детей. Две девочки, небольшие, чуть старше его братьев. Сжались в ужасе и не могут отвести взгляда от страшного Всадника, прилетевшего в Город на драконе. Люк изобразил подобие улыбки, хмыкнул и отвернулся. Эти девочки не опасны, они просто не успели убежать.

Погрузив пластиковые ящики на тележки, он двинулся к выходу. Дракон был неподвижен, лишь временами выпускал узкую струю пламени. Где-то вдалеке уже потрескивал огонь.

— Прекрати! — велел ему Люк.

Не стоит устраивать пожары там, где планируешь добывать еду и дальше. Напугали, и хватит. Теперь о страшном драконе тут будут рассказывать долгие Буймиши и проклинать Всадников.

А вот Всадники Городских вовсе не проклинают. Наоборот, даже благодарят за еду.

Закрепив последний ящик на широкой спине Енси, Люк ногой оттолкнул тележку, взлетел в седло и отдал приказ:

— В небо! Домой, Енси! Дело сделано!

Снова простор и облака, снова далекие крики внизу. Видимо, пытаются потушить тот пожар, что успел устроить им Енси.

И только когда крыши теплиц стали маленькими блестящими прямоугольниками, Люк вспомнил о братьях. Хмус так и не ответил на зов!

3

— Зови Хмуса, Енси!

Наклонился, хлопнул дракона по правой стороне шеи, заставляя сделать большой круг. Первый Город простерся внизу неровной глубокой чашей. Каменные дорожки разделяли его на квадраты, и по некоторым густо стелился дым от пожара, устроенного Енси. Тянуло горелыми листьями и какой-то горечью.

Енси вдруг поднял голову, дернул ушами и громко фыркнул. Люк понял, что он услышал голос Хмуса. Значит, тот где-то здесь, в Городе. Своевольничает, что ли?

И тут Люк заметил длинного, отливающего белыми и синими всполохами дракона. Огромная машина бесшумно пролетала около самого края высокого плато, чуть выше того места, где находился сам Люк. Хмус принес мальчишек к хранилищу энергетических камней.

Ну конечно! Отец всегда занимался именно этим — добывал камни, умеющие хранить энергию. Они тоже очень ценились в клане. Благодаря им можно было хоть иногда пользоваться светом и заставлять работать более мелкие машинки, что имелись у клана. Камни энергии служили обменными единицами и ценились очень и очень высоко.

Только вот Жак и Ник понятия не имели, где их можно украсть и как правильно это сделать!

А на плато всегда были ополченцы, стреляющие на поражение.

Люк наклонился к самой шее, велел Енси повернуть и пролететь над Хмусом. Прикрыть их надо, вот что! И заставить уйти. Пусть убираются, улетают, уносят ноги, и поскорее.

— Хмус, домой! — прокричал Люк, как только оказался над черной вытянутой головой отцовского дракона.

Но тот не отреагировал. Он опустился вниз, к высокой белой станции, вытянул шею и пустил длинную струю огня в подбегающих ополченцев. Двое из них вспыхнули на глазах, точно два ритуальных столба, что поджигают на празднике Смелых Наездников. Жуткий крик боли смешался с утробным рычанием Хмуса. Тот вышел из повиновения и теперь не слушал ни Жака с Ником, ни Люка. Вновь распахнулись его жесткие крылья, сметая на своем пути каменные ограждения и небольшие пушки на них. Отлетел железный скромный заборчик, ограждающий башенку-хранилище, в которой не было окошек, а лишь одна узенькая дверь.

Мальчишки пытались его остановить, Люк видел это, но все бесполезно. Хмус делал то, чему, судя по всему, учили его очень давно. Хмус воевал.