Пустынная песня (ЛП)

Я не знала, что сказать, поэтому выпалила первое, что пришло в голову:

— Хронику Акаши можно читать, даже если тело больше не чистое. Это правило — просто ерунда.

Седони рассмеялась.

— Я знаю, — сказала она, подзывая меня к себе. — У меня никогда не было контакта с мужчиной. Но не могли же святые девы сказать общественности, что они исключили меня, потому что заметили, что моя мать использует меня в своих целях, в качестве осведомительницы. Алка Бальтазар влиятельное лицо в Объединённом Магическом Союзе. Она родом из королевской семьи, такого человека не оскорбляют публично или даже разоблачают.

— Да, конечно, но вместо неё разоблачили вас, и ваша же собственная мать вас отвергла, — вставила я.

— Зови меня Седони, — попросила она, потом в её глазах появилась печаль. — Моя мать действительно отвергла меня, но только потому, что полагала, будто я настолько глупа, что даже не могу передать простую информацию, чтобы этого никто не заметил.

— Мне действительно очень жаль насчёт твоей семьи, Седони, — с сожалением сказала я.

— Ради бога, нет, — смутилась Седони. — Это я должна простить у тебя прощение за свою семью. Всё то горе, что они причинили тебе, тебе и твоей маме. Это всё из-за семьи Бальтазар, из-за моей матери и моего брата. Иногда я думаю, вот бы иметь побольше смелости, чтобы восстать против них, а не только всю жизнь прятаться.

— Ты прячешься в Беларе от своей семьи?

— На самом деле, от моей собственной семьи меня прячет твоя бабушка. Когда мне пришлось покинуть храм, и моя мать не приняла меня обратно, я не знала, куда пойти. Элеонора Донна была тогда служанкой у семьи Бальтазар. Она видела, как я стою перед закрытой дверью и не знаю, что делать. Она сжалилось надо мной и послала меня к твоей бабушке. Твоя бабушка не колеблясь помогла мне укрыться здесь. Но моя мать просто хотела унизить меня и наказать. Она не думала, что кто-то проявит ко мне сострадание. Она потребовала, чтобы я вернулась домой, а если не вернусь, то поплачусь жизнью.

— Она тебе угрожала? — испуганно спросила я.

Седони кивнула.

— Она хотела, чтобы я вернулась и поддерживала брата в его политических амбициях. Вышла замуж за мужчину, которого она для меня выберет. Стечение обстоятельств было благоприятным, чтобы посодействовать быстрому политическому подъёму Хеландера.

— Но ты не захотела возвращаться, — констатировала я.

— Нет, — решительно сказала Седони. — Я не могла вернуться, чтобы снова попасть под её ярмо и вести жизнь, в которой всё вращается только вокруг того, чтобы осуществить заданные ей цели.

— А что за цели преследует твоя мать? — спросила я.

— Ты знала, что моя мать после смерти Бернадетты фон Некельсхайм должна была наследовать корону?

— Да, — сказала я.

Господин Лилиенштейн рассказывал мне об этом.

— В ожидание этого события она выросла, — огорчённо сказала Седони. — С момента её рождения её готовили к тому, чтобы стать следующей королевой Объединённого Магического Союза. Она получила образование в политике и истории, выучила законы и структуры администрации. Все мысли, которые у неё когда-либо появлялись, были направлены на то, чтобы стать хорошей королевой.

— А потом всё совершенно изменилось, — задумчиво сказала я.

— Именно, потом Бернадетта фон Некельсхайм решила, что монархию следует отменить. Жизненная роль, которую должна была играть моя мать, рухнула. Но она не сдалась. Её миссия как была, так и осталась: она хочет привести семью Бальтазар к власти, и не сдастся, пока не достигнет своей цели.

— И это причина всех страданий? — спросила я.

— Мне так жаль, что моя мать причинила тебе всё это горе.

— Мне всё больше кажется, что она сама тоже всего лишь жертва, — сказала я.

— Нет, — решительно сказала Седони. — Это не оправдывает того, что она делает. Хеландеру не нужно было следовать воли матери. Не должно было всё зайти настолько далеко. Но она внушительная и сильная женщина. Ей нельзя просто так в чём-то отказать, она уж позаботится о том, чтобы все в её окружении плясали по её дудку.

— Но ей сейчас должно быть около семидесяти лет. Когда-то и ее время закончится, — сказала я.

— Да, и до тех пор я буду жить в Беларе под действием чар твоей бабушки. — Мой брат и мама не могут войти в город, так же, как и Морлемы. Я жива благодаря твоей бабушке.

Я медленно кивнула. По крайней мере, присутствие Седони объясняло, почему Морлемов видели здесь, в Беларе.

— Почему бабушка никогда не рассказывала мне о тебе? — спросила я.

Седони улыбнулась.

— Не знаю, наверное, у нее есть свои причины. Я доверяю твоей бабушке свою жизнь и не спрашиваю, почему она не посвятила тебя в некоторые тайны, — сказала Седони. — Что вообще привело тебя сюда?

— Я искала доступ в Белару, — медленно сказала я. — Я узнала об одном лекарстве, которое могло бы спасти Адама, — сказала я. — Иерихонский эликсир. Он предположительно спрятан в Беларе.

Седони сначала удивилась, а затем серьезно посмотрела на меня.

— Я знаю о том, что произошло с Адамом. Мы с твоей бабушкой пытались вернуть его душу и привязать ее обратно к телу, но было уже поздно.