Пустышка

Когда он не предпринимает никаких шагов, чтобы что-то произнести, мне приходится повести себя, как взрослой.

Вздохнув, подхожу к небольшому шкафу в углу комнаты и достаю два огромных пляжных полотенца. Вручая один Кэри, плотно оборачиваюсь другим, собираясь с мыслями.

— Это больше не повторится, Кэри. Мы отравляем друг друга. Разве ты этого не понимаешь?

Он останавливается, держа руку на молнии штанов.

— Отравляем? Так ты называешь то, что только что произошло?

— Нет. Я называю это прощанием.

ГЛАВА 39

Кэри

Я не уверен, что правильно ее расслышал.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду под «прощанием»?

Она держит полотенце вокруг груди, подергивая торчащую из него нить.

— Да брось, Кэри, не заставляй меня это делать.

Несмотря на темноту, в комнате из-за уличных фонарей возле главного дома сквозь окна тускнеет свет. Я могу разглядеть добротный деревянный комод у дальней стены и квадратное зеркало над ним. Это комната забыта временем, но не мной.

— Не заставлять тебя делать что? — требую я, закончив застегивать джинсы, полностью переключая свое внимание на девушку. — Остаться и хоть раз в жизни ответить за свои поступки, вместо того, чтобы выстрелить и свалить?

Ну, может я и перегнул палку, но я не в настроении подслащивать дерьмо.

— Ты просто пытаешься сделать мне больно.

— Господи, Шайло, ты думаешь, мы занимались любовью здесь случайно? — Я размахиваю рукой, обрисовывая пространство вокруг нас.

— Мы просто трахались, Кэри, — настаивает она монотонно. — Немного увлеклись. Это ничего не значит.

Могу сказать, что она пытается казать бесстрастной, но впервые я замечаю то, на что раньше не обращал внимания. Сжимая полотенце двумя руками, она скрещивает и разжимает указательный и средний пальцы на обеих руках так незаметно, что если бы я не был сосредоточен на ней, то не увидел бы. Туда-сюда. Снова и снова. Это чертовски отвлекает, так что я собираюсь сказать ей прекратить, но тут меня озаряет.

Это сигнал Шайло. Нужно было лишь подождать, когда ее стены сломаются, и она подаст сигнал о том, что лжет.

— Чушь собачья, и ты это знаешь! — Делаю несколько шагов к ней навстречу, укрепив мою решимость этим открытием. — Ты сказала, что то, что я делаю с тобой, пугает тебя до смерти. Это ничто по сравнению с тем, что ты делаешь со мной.

От волнения она убирает одну руку от полотенца, чтобы смахнуть пригоршню мокрых волос, прилепленных к ее лбу.

— Я? Кэри, я только что вернулась домой после четырех дней за решеткой. Что, скажи на милость, я могла сделать, чтобы напугать тебя?

Еще два шага, и я оказываюсь прямо перед ней.

— Ты снова влюбила меня в себя, а теперь вот так просто бросаешь! — кричу я, но мне плевать. Хватит танцевать под ее дудку. — Ты же не меня боишься. Ты боишься потерять контроль и впустить меня в свое сердце. Блять, Шайло, сколько еще раз ты собираешься отнимать у меня будущее?

— Будущее?

Она же не серьезно? Как можно не понимать?

— Ты, Шай, — говорю ей, рискуя всем. — Мое будущее — это ты.

Единственный физический признак того, что она меня услышала — это ее учащенное дыхание. Ее грудь поднимается и опускается в ускоренном темпе. Она поворачивается ко мне спиной, проходит мимо кровати, проводя рукой по подушкам. Я собираюсь повторить, но она останавливается, и, все еще стоя ко мне спиной, оказывается около деревянного комода.

— Я называла ту ночь своей любимой ошибкой, но теперь я понимаю, что она была роковой.

Наблюдая, как она смотрит на комод, в груди возникает тревожное чувство.

— Наша история не должна на этом заканчиваться.

Она тяжело вздыхает, прежде чем взглянуть на меня через плечо.

— Наша история никогда не начиналась, Кэри. Разве ты не видишь? Я разрушаю все хорошее в своей жизни. До меня ты был хорошим человеком. — Бросив еще один широкий взгляд по комнате, она опускает глаза. — Именно той ночью я начала разрушение твоей жизни, а не когда тебя подставила. Мой яд попал в твои вены той ночью и превратил милого мальчика, которого я знала, в того, кем он никогда не должен был становиться.

— Полная хрень!

— Это правда. Посмотри, что ты наделал с тех пор, как я вернулась! Дело не в тебе. Старый Кэррик никогда бы не позволил Тарин управлять им. Ненависть, с которой я тебя бросила, съедала тебя семь лет, и теперь, знаешь что? Ты превратился в меня. Поздравляю.

Мне нужно что-нибудь швырнуть, но в пределах досягаемости нет ничего, кроме долбаной подушки. Но все равно хватаю ее и бросаю в стену.

— Черт возьми, Шайло, я не позволю тебе снова уйти от меня.

Шайло смотрит на глупую подушку с кисточками, упавшую у стены, а затем медленно подходит ко мне. Какой бы безумной не была эта ночь, я понятия не имею, собирается она меня ударить или пнуть коленом в пах, так что готовлюсь к обоим вариантам. Грустная улыбка поднимает уголок ее рта, когда она кладет руку на мое плечо и поднимается на цыпочки. Как только ее нежные губы касаются моей щеки, я понимаю, что она собирается сделать.

— Я больше не разрушу тебя, Кэри, — шепчет она рядом с моим ухом. — Ты заслуживаешь лучшего, и ты его найдешь. Как только снова найдешь себя.