Пустышка

Я слушаю ребят и чувствую, как закипает моя кровь. Не из-за их болтовни. Мне насрать, что они говорят о Шайло Уэст. Мой желудок сводит, потому что, хотя я ненавижу ее, я не могу с ними не согласиться.

Я желаю, чтобы Шайло опустилась на колени, предлагая мне себя снова и снова. Я хочу, чтобы она выкрикивала мое имя громко до звона в ушах и ходила с осипшей глоткой в течение нескольких дней.

Хочу, чтобы умоляла меня ее трахнуть.

И тогда я послал бы ее на хуй.

Потому что Шайло Уэст, международная модель и мечта каждого мужчины, разрушила мою гребаную жизнь.

***

Восемь лет назад

Декабрь

— Кэррик! О, Боже мой, скорей сюда!

Со шваброй в руках я выглядываю из коридора второго этажа. Мама размахивает белым конвертом и с каждым ее шагом мне навстречу моя ладонь все крепче сжимается вокруг пластиковой ручки.

— Не сейчас, — бормочу я, размахивая влажной тряпкой по номеру №246. — Скоро уже заселение, а я еще не домыл пол и не продезинфицировал комнату.

Ее улыбка гаснет, когда она убирает прядь темных волос с лица.

— Но, сынок, письмо пришло! Конечно, ты можешь отвлечься на пару минут, чтобы прочитать его. — Она пихает письмо мне в грудь. Оно прожигает грудную клетку словно жидкий огонь, способный уничтожить мое будущее.

— Мама, я не могу. Что если мне отказали?

— Кэррик Кинкейд! — выговаривает она строгим материнским тоном, который заставляет меня встать по стойке «смирно». — Ты такой же достойный, как и любой из кандидатов. Это твоя судьба. Я чувствую. — Ее глаза затуманиваются, а губы начинают дрожать. — Твоя сестра это знает. А сейчас ты собираешься нас подвести?

Время пришло. Я годами надрывал задницу. Жертвовал любой формой развлечений. Брал каждое дополнительное задание за лишний балл. Успешно сдал все тесты и получил одну из самых высоких оценок в округе Хорри.

В этом конверте решение, которое определит, исполнится ли моя мечта или я буду торчать в мотеле «Развеянные пески» до конца жизни, угождая кучке привилегированных отдыхающих.

Подперев швабру к дверной раме, я забираю конверт и осторожно провожу пальцами по склеенной стороне.

— Кэррик, я не буду жить вечность, сынок, открывай!

Улыбнувшись, так и делаю. Развернув официальный бланк, перечитываю его три раза, прежде чем комок в горле смещается куда нужно, и я снова обретаю способность говорить.

— Я это сделал.

— Что?

— Мама, мне дали полную стипендию, — говорю я, заикаясь и хватаясь за стену. — Осенью я отправлюсь в Дьюкский Университет. — Живот сводит судорогой. Моя мечта сбывается.

Слезы скатываются по щекам матери, пока она прижимает руку ко рту.

— О, дорогой…

— Я буду врачом, — шепчу я. — Я буду спасать жизни!

Визжа, мама обнимает меня, из-за чего мы оба спотыкаемся.

— О, Кэррик, я знала! Твоя сестра будет так тобой гордиться!

Я разрываю наше объятие и улыбаюсь, хотя стараюсь это скрыть.