Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами

Безусловно, все эти авторы правы, говоря о том, что новая информационная среда меняет нас. Неспособность к ментальной адаптации, встроенная в глубины мозга, является ключевым фактором, определявшим нашу интеллектуальную историю. Однако если авторы хотят нас успокоить, то это у них не получается. Адаптация позволяет нам лучше приспособиться к окружающим обстоятельствам, однако с качественной точки зрения представляет собой нейтральный процесс. В конце концов, важен не сам процесс нашего становления, важно то, кем мы станем. В 1950-е годы Мартин Хайдеггер заметил, что нарастающая «волна технологической революции» может оказаться для человека «столь увлекательной, очаровывающей, ослепляющей и обманчивой, что в один прекрасный день человек примет расчётливое мышление как единственный способ мышления». Наша способность к «медитативному мышлению», которую сам Хайдеггер полагал сущностью человека как такового, может пасть жертвой безоглядного стремления к прогрессу. Бурное развитие технологий способно (подобно локомотиву, прибывавшему на станцию Конкорд), заглушить изысканность восприятия, мысли и эмоции, возникающие только при анализе и созерцании. «Безумие технологий», - писал с опасением Хайдеггер, способно «закрепиться и окопаться повсюду».

Возможно, что прямо сейчас мы находимся на последней грани перед этим закреплением.

И мы приветствуем безумие, селящееся в наших душах.

Эпилог ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ

Закачивая эту книгу на исходе 2009 года, я натолкнулся в прессе на небольшую историю. Edexcel, крупнейшая в Великобритании компания в области образовательных тестов, объявила о внедрении «автоматической системы оценки экзаменационных эссе, основанной на искусственном интеллекте». Компьютерная оценочная система была призвана «читать и оценивать» эссе, которые британские студенты пишут в составе широко распространенного теста проверки лингвистических способностей. Пресс-секретарь Edexcel, являющейся подразделением медиаконгломерата Pearson, пояснил (судя по данным отчёта, приведённого в Times Education Supplement), что система «позволяет выставлять оценки точно так же, как это делают люди- экзаменаторы, но при этом исключая такие присущие человеку факторы, как усталость или субъективность». Эксперт в области тестирования сообщил газете, что компьютеризированная система оценки эссе станет образовательным методом будущего: «Вопрос не в том, будет ли это, вопрос лишь в том, когда именно это будет».

Каким же образом, задался я вопросом, программа Edexcel сможет выявить тех редких студентов, которые не соответствуют общепринятым нормам, но не в силу незнания или некомпетентности, а из-за того, что обладают уникальными особенностями? Я заранее знал ответ: система на это не способна. Компьютеры, как объяснял Джозеф Вейценбаум, следуют правилам, они не выносят суждений. Вместо субъективности они дают нам формулу.

История показала, насколько пророческими оказались слова Вейценбаума, сказанные ещё несколько десятилетий назад. Он предупреждал, что по мере того, как мы начнём всё сильнее привыкать к компьютерам и зависеть от них, у нас возникнет искушение доверить им «решение задач, требующих мудрости». И как только мы это сделаем, пути назад не будет. Программы станут незаменимым элементом при выполнении этих задач.

Технологическим искушениям сложно противостоять, а в нашу эпоху мгновенно доступной информации преимущества скорости и эффективности могут казаться слишком значимыми для того, чтобы рассуждать об их желательности. Тем не менее я продолжаю надеяться на то, что мы не станем бездумно идти в будущее по сценарию, который пишут для нас компьютерные инженеры и программисты. Даже если мы и не верим словам Вейценбаума на 100 процентов, нам следует принимать их во внимание и внимательно изучить, что именно мы можем утратить. Будет крайне печально, если мы (особенно когда речь идёт о развитии мозга наших детей) примем на веру без малейших сомнений тезис о том, что «человеческие элементы» мозга устарели и более не являются обязательными.