Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами

Доказательства этого процесса трансформации можно встретить во множестве неврологических исследований. Эксперименты показали, что мозг грамотных людей отличается от мозга неграмотных по целому ряду параметров - не только в том, как они воспринимают язык, но и в том, как они перерабатывают визуальные сигналы и запоминают их, или в том, какие аргументы используют. «Обучение чтению, - считает мексиканский физиолог Фегги Остроски-Солис, - обеспечивает мощное изменение нейрофизиологических систем у взрослого человека». Эксперименты по сканированию головного мозга показали, что у людей, чей письменный язык основан на логографических символах (например, китайский), формируется система связей, достаточно сильно отличающаяся от системы, присущей людям, чей язык использует фонетический алфавит. Как поясняет в своей книге «Пруст и кальмар» (посвящённой неврологическим исследованиям процесса чтения) Марианна Вулф, эволюционный психолог из Университета Тафтса, «хотя в процессе чтения задействуются некоторые области фронтальной и височной долей, обычно используемые для планирования и анализа звуков или значения слов, логографические системы, по всей видимости, активируют вполне определённые зоны этих областей, обычно используемые для обработки моторных навыков памяти»20. Различия в деятельности мозга были замечены даже у людей, читающих тексты, написанные с помощью различных алфавитов. К примеру, читатели текстов на английском языке более активно (по сравнению с людьми, читающими тексты на итальянском) используют зоны мозга, связанные с расшифровкой визуальных образов. Судя по всему, причиной различия служит то, что слова английского языка пишутся и произносятся по-разному, в то время как в итальянском языке слова произносятся так же, как пишутся.

Первые примеры чтения и письма возникли несколько тысяч лет назад. Уже за 8ооо лет до нашей эры люди использовали небольшие глиняные таблички с нанесёнными на них простыми символами, что позволяло им отслеживать запасы скота и других товаров. Интерпретация даже таких рудиментарных знаков требовала развития в человеческом мозге огромного количества новых нервных проводящих путей, соединявших визуальную кору с расположенными неподалёку от неё зонами мозга, связанными с органами чувств. Современные исследования показывают, что нейронная активность в этих проводящих путях удваивается и даже утраивается всякий раз, когда мы смотрим на символы, имеющие для нас какой-то смысл. По словам Вулф, «наши предки могли читать знаки на табличках, поскольку их мозг был способен устанавливать связь между визуальными областями и расположенными рядом с ними областями, отвечавшими за более сложные процессы обработки визуальной информации и абстрактных понятий»22. Эти связи, которые люди передавали своим детям в процессе обучения работе с табличками, сформировали основные проводящие пути, необходимые для чтения.

Технология письма сделала следующий большой шаг примерно за 4000 лет до нашей эры. Именно тогда шумеры, жившие между Тигром и Евфратом (на территории современного Ирака), создали письменность, основанную на системе клиновидных символов, известной нам под названием «клинопись». В то же самое время в нескольких сотнях километров к западу египтяне создали для отображения объектов и идей систему иероглифов, носившую более абстрактный характер. И клинопись, и иероглифическая система включали в себя множество логосиллабических (словесно-слоговых) символов, позволявших не только описывать объекты, но и произносить звуки. Они потребовали от мозга значительно больших навыков, чем простые глиняные таблички. Перед тем как читатели могли интерпретировать значение того или иного символа, им было необходимо проанализировать этот символ, чтобы понять, каким образом он используется. Шумерам и египтянам пришлось выработать нервные цепи, которые, по словам Вулф, буквально «испещрили кору головного мозга вдоль и поперёк» и связали между собой зоны, отвечавшие не только за зрение и осмысление увиденного, но и за слух, ориентацию в пространстве и принятие решений. По мере того как усложнялись эти логосиллабические системы и в них добавлялись сотни новых символов, их становилось так сложно запоминать и интерпретировать, что постепенно их использование, по всей видимости, ограничилось группой интеллектуальной элиты, имевшей достаточно свободного времени и умственных возможностей. Для того чтобы технологии письма вышли за пределы шумерской и египетской модели, для того чтобы этот инструмент мог использоваться всеми, а не избранными, он должен был значительно упроститься.