Пустышка (ЛП)

— Мама, ты не могла бы закончить комнату? Обещаю, что уберу следующие три в качестве компенсации.

Ее ликующая улыбка исчезает.

— Нет, если ты собираешься туда, куда я думаю.

— Ты не знаешь ее так, как знаю я.

— Тебе только кажется, что ее знаешь. Она говорит с тобой только если рядом никого нет.

Она продолжает бухтеть, пока я сбегаю по ступенькам по три за раз. У меня нет машины, зато есть разбитый мотоцикл, который доставит меня туда, где я должен быть. И сейчас я должен оказаться рядом с самой красивой девушкой в мире.

***

Настоящее

В течение часа я пялюсь на разворот журнала с Шайло. Не в открытую, конечно. Я засунул его в центральный ящик моего дерьмового обшарпанного стола на случай, если кто-то войдет. Я пытался оплачивать счета, отвечать на звонки, даже заставил себя позвонить Тарин, но обнаружил, что глазею на сексуальную кошечку, будто никогда не видел женщины.

Я следил за судебным процессом. Это дерьмо было во всех новостях, словно она являлась гребанным членом королевской семьи. Но как только услышал, что судья назначил испытательный срок, я перестал слушать. Что Шайло хочет — Шайло получает. Другой бы уже давно гнил за решеткой.

Простонав, провожу ладонями по лицу и откидываю голову назад. Хотелось бы думать, что эта женщина покинула мой организм, но иногда ненависть и похоть идут нога в ногу. Я ненавижу ее, но время не сделало ничего, чтобы потушить огонь внутри меня каждый раз, когда я вижу ее полуголой на обложке какого-то грязного журнала.

Можно ли хотеть трахнуть кого-то до смерти? В буквальным смысле до смерти? Потому мне кажется, что я хочу именно этого.

Когда я раздумываю об этических сторонах своих мыслей, дверь кабинета открывается и Фрэнки просовывает лысую голову.

— Эй, босс, есть минутка?

Задвинув ящик, я хватаю горсть просроченных счетов, которые стащил со стола Фрэнки, и пытаюсь принять вид занятого делового человека.

— У тебя одна минута. Тебе лучше говорить быстро, Малой.

Потирая щетину на челюсти, Фрэнки усаживается в металлическое кресло передо мной.

— Удобно? — спрашиваю с ухмылкой.

— Мне известно о ней.

Я складываю ноги на край стола.

— Будем играть в «Угадайку» или у меня будут варианты ответа?

Фрэнки закатывает глаза и вздыхает.

— Я сказал, чтобы ребята перестали вести себя как мудаки. Они тупицы, но только потому, что думают членами. Они не знают всего того дерьма, что знаю я.

— И что это за дерьмо, которое, как ты думаешь, ты знаешь?

— Мне известно, что у вас с Шайло Уэст что-то было. И еще знаю, что чтобы ни произошло, это было не лучше трагедии Тупака.

— Какое это имеет отношение к чему-либо?

Я опускаю ноги, в то время как мое лицо нагревается. Я ни с кем не собираюсь это обсуждать.

Не смущаясь, он кивает на скомканные счета в моем кулаке.

— Не потрудились забрать почту с моего стола до сегодняшнего дня?

— Денег не было. Нет смысла открывать счета, которые я не в состоянии оплатить.

Прежде чем я успеваю среагировать, Фрэнки встает со стула и перебирает пачку писем в моей руке. Протест застревает в горле, когда он выдергивает одно из моей хватки и машет им перед моим лицом.

— Это пришло экспресс-почтой, и я, возможно, открыл его.

— И?

— Прошло уже три дня. Наверняка, вы захотите на него взглянуть, чтобы не стоять с разинутым ртом перед остальными.

Странное чувство дежавю наносит удар исподтишка. Я вытаскиваю бумаги из конверта и трижды перечитываю письмо, прежде чем могу поверить, что оно настоящее.

Нет.

Черта с два.

«Уважаемый мистер Кинкейд,

Этим письмом мы информируем Вас о том, что штат Калифорния поручил Шайло Уэст отбывать трехлетний испытательный срок в Южной Каролине. Через три дня мисс Уэст будет переведена в Миртл-Бич, где будет отбывать наказание в виде сорока часов в неделю общественных работ в общинном центре имени Элизабет Кинкейд.