Пустышка (ЛП)

Я понимаю что делаю и мне известны последствия. Пребывание в тюрьме научило меня дерьму, которое я не хотел знать. Один из заключенных любил хвастаться тем, как присваивал сотни тысяч долларов из какой-то компании, переводя по десять тысяч долларов в течение долгого времени. По-видимому, такие суммы не бросаются в глаза и не подлежат особо тщательной проверке.

Девять тысяч — пара туфель для нее. Для моей семьи — возможность выжить.

Технически провернуть такое не сложно, проблема в моральной стороне. Шайло Уэст была моим лучшим предметом для изучения в школе. Блять, я закончил с отличием шайлологию. И наверняка изображу ее подпись даже лучше, чем она сама.

Пока я вывожу сумму и подписываюсь ее именем, оправдываю себя тем, что я типо современный Робин Гуд

В этом нет ничего плохого. Это вовсе не воровство. Я забираю деньги у того, кто даже не заметит их исчезновения, и отдам людям, которые без них потеряют все. Я — герой.

Она поймет, когда я их верну.

ГЛАВА 24

Шайло

Наимилейшее сообщение от моего бухгалтера пришло ясным ранним субботним утром спустя четыре дня после того, как я вылетела из офиса Кэри.

СКУПЕРДЯЙ: Транзакции осуществлены.

Я: Все?

СКУПЕРДЯЙ: Да. Ты воистину дура.

Слова не так жестоки, как может показаться. На само деле он меня любит. Нужно просто читать между строк «воистину дура», чтобы понять его привязанность.

После этого я все утро трачу на шопинг, подыскивая подходящий наряд для такого случая. Останавливаю свой выбор на красных шортах из лайкры и приталенной белой футболку, вырез которой отделан красной и оранжевой лентами. Кэри прав. Меня гложет чувство вины, но этого недостаточно, чтобы я трусливо отсиживалась дома.

Главное, морально подготовиться.

Известно, что соревнования стартуют с раннего утра, так что понятия не имею, во что ввязываюсь. Однако решив присутствовать там, хочет этого Кэри или нет, я залезаю в заднюю часть лимузина Малколма и жду, когда мой телефон начнет разрываться.

Доказанный факт, что шестое чувство Бьянки сигнализирует даже о малейшем шаге вправо от выстроенной финансовой линии.

И мама не разочаровывает.

Не проходит и десяти минут, как мой телефон начинает мигать. Ее смс сыпятся одна за другой. Меня это до чёртиков веселит.

БЬЯНКА: Я видела. Позвони. Не стоит меня игнорировать, юная леди.

БЬЯНКА: Пытаешься меня игнорировать. Думаешь, что это смешно? Ответь мне!

БЬЯНКА: Тебя похитили? Если похитили, напиши «да».

Серьезно? Какой похититель позволит жертве проверять телефонные сообщения?

БЬЯНКА: Нет, преступники догадаются. Напиши шифр «плодовая мушка».

Гребаный сигнал бедствия — плодовая мушка?

Ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что я ужасная дочь, и это, вероятно, обеспечит мне место в аду, но, по правде говоря, темная сторона силы взывает ко мне.

Два слова. Это все, что я набираю в ответ.

Я: Плодовая мушка.

Отправив сообщение, выключаю телефон.

Через полчаса лимузин Малкольма останавливается на переполненной парковке, занимая место, которого хватило бы на четыре обычных автомобиля.

Вылезаю из машины и усаживаюсь на заросшую лужайку с жуками, теперь ползающими по моей заднице. Я зла.

Почему? Потому что Бьянка, решив, что меня взяли в заложники террористы, уговорила бутылку лучшего вина и позвонила Малкольму, чтобы сообщить, что висит на линии с Белым домом по этому поводу. Малкольм сдал меня и наябедничал, где я и что я делаю. Пригрозив, что будет отправлять меня добираться на работу пешком, он заставил меня включить телефон и ответить на звонок мамы.

Я бросаю снисходительный взгляд через плечо, а он просто отрывает глаза от своего телефона, смотрит на меня через лобовое стекло и качает головой.

Прямо по сигналу звонит мой мобильник, и, не утруждая себя взглядом на номер вызывающего абонента, отвечаю. И так все ясно.

— Здравствуй, мама, — щебечу в трубку. — Дай угадаю... Ко мне представлен собственный секретный агент, и на следующую Пасху мы будем искать яйца на южной лужайке Белого дома?

— Шайло Грейс! Какого черта ты творишь?

— Уверена, ты мне в любом случае все сейчас расскажешь.

Она издает оскорбленный писк.

— Три миллиона долларов? Ты думала, что я ничего не узнаю?

— Если честно, то рассчитывала на это.

Когда меня арестовали, Бьянка заключила нечестивый союз с моим бухгалтером, дабы «защищать мои интересы». Обчищая банковский счет, я даже не сомневалась, что он сообщит ей.

— Чего ты добьешься, делая это, Шайло? Хочешь купить его прощение? Ты не сможешь вернуть ему сестру, ты же знаешь!

— Я и не пытаюсь ничего из этого сделать. О, кстати, я пожертвовала сто тысяч Американскому онкологическому сообществу со своей кредитки. Чтобы сохранить анонимность.

Я уже вижу, как она просчитывает риски. Наступает минута молчания, после которой она задает вопрос, на который словно не знает ответа.

— Ради чего?