Пустышка (ЛП)

— Нет, — улыбается она. Вид улыбки, который демонстрирует все зубы. Вид улыбки, который заставляет правую часть ее рта подергиваться. Снова. И снова.

Подхожу к ней, чтобы провести большим пальцем по ее скуле. Лгунья.

— Ну, позволь мне освежить твою память. — Думаю, она ожидает, что я ударю ее, потому что вздрагивает. Вместо этого я отступаю и продолжаю ходьбу. — Около трех недель назад новенький парень стал болтаться в моем центре. Тихий пацан, немного ершистый, что довольно распространено в начале. Но этот никогда не заводился так, как другие. Держался отстраненно и делал свое дело. Может, поэтому я и не заметил, когда он перестал приходить.

— Срать я хотела на это дерьмо, — кричит Тарин, поворачиваясь к двери. Она делает два шага, прежде чем я хватаю ее за локоть и разворачиваю к себе лицом.

— Ах, останься, милочка. Скоро история станет интересней. — Отпустив ее, медленно возвращаюсь к столу. — Фрэнки слышал, как этот парень упоминал свое место жительства, поэтому мы нанесли ему визит. Хочешь знать, что он нам рассказал?

— Все, что ты повторяешь от уличного бандита — слухи, — шипит она. — Тебе ли не знать.

— Ты совершенно права. Вот почему я пригласил его сюда, чтобы он повторил свое вранье, глядя тебе в лицо.

Я бы не смог придумать сценарий лучше. Как по команде, тощий высокий парень заходит в комнату. Он выглядит серьезным. Не умным, а таким, которого лучше не встречать в темном переулке, потому что он способен вышибить из человека дух.

Надеюсь, Тарин сейчас писается в свои дизайнерские трусики.

—Ах, Дакс, заходи, — приглашаю его внутрь, и он пробирается к нам, не взглянув на нее второй раз. Я хлопаю его по спине. — Похоже, у нашей общей подруги Тарин небольшая проблема с памятью. Почему бы тебе не помочь ей?

Дакс наконец-то смотрит на Тарин, и за все деньги мира я бы не отказался от лицезрения ее выражения лица в данную минуту. Потому что это бесценно.

— Моя мама работает на дядю Тарин в департаменте здравоохранения, — начинает он, его голос удивительно спокоен для мальчика, который собирается признаться в серьезном преступлении. — Она знала, что вы управляете центром и сказала, что мне стоит на него посмотреть. Она поговорила об этом с мистером Макдениэлсом, а тот попросил Тарин помочь мне как наставнице или типа того. Мне понравилась эта идея. Я слышал, что здесь есть ринги и вы тут по- всякому веселитесь.

— Переходи к хорошей части, чувак, — шепчет Фрэнки.

Дакс кивает.

— Ага, но перед тем, как подвести меня, потому что у меня нет машины, Тарин сказала, что может выбить прибавку моей маме, а затем дала мне наличные, чтобы я кое-что для нее сделал.

— Что сделал? — подсказываю ему.

Он пожимает плечами.

— Наебал одну цыпочку. Попугал немного. Но потом все стало слишком серьезно... Она заставила меня достать дурь и подсунуть той в сумку.

— Зачем ты сейчас это рассказываешь? У тебя будут неприятности.

— Потому что моя мама не получила повышение. Слушай, мужик, я на многое способен, но не собираюсь подставлять невинную девушку. Тарин сказала, что эта цыпочка убила свою подружку, но умолчала про несчастный случай. — Он повернулся к Тарин, испепеляя ее взглядом. — Я не палач, стерва. Ты сама по себе.

Глаза Тарин полыхают огнем.

— Ты маленький гребаный предатель!

— Называй меня, как хочешь, — заявляет Дакс, глядя на нее. — Я не собираюсь расплачиваться за все, только потому, что тебя отшили.

Тарин фальшиво хныкает.

— Это все еще мое слово против его! Как думаешь, в чьи слова поверят — члена семьи Макдениэлс или необразованного сопляка?

— Поверят нашим.

Все поворачиваются, когда в дверь входят Уилл с двумя полицейскими в униформе. Нас с Тарин потрясывает, но по двум разным причинам. Я жил этим с момента, как Фрэнки позвонил ей. Тем не менее, Тарин выглядит так, как будто ее сейчас вырвет каждым блюдом, которое она ела с младших классов.

Первый офицер вытаскивает наручники из-за пояса и встает позади нее.

— Мисс Макдениэлс, пожалуйста, положите руки за спину.

— Пошел ты! — бросает она через плечо.

— Хорошо. Будь по-вашему. — Под крепкие словечки и протесты, он обхватывает ее руки наручниками и начинает зачитывать ее права.

— Вы не можете этого сделать! — кричит она, дергая металлические манжеты. — До суда ничего не дойдет! Это провокация.

Я изучаю лицо Уилла. Оно уставшее. Его лоб и рот прорезают глубокие морщины, которых не было ранее. Похоже, он не спал больше, чем я, а это о чем-то говорит. Очевидно, что он переживает о Шайло, и ее арест подкосил его так же, как и меня. От этого я чувствую себя полным кретином, за то, как относился к их дружбе.

Мне нужно многое наверстать, когда все закончится.

— На самом деле, — говорит он с удовлетворенной ухмылкой, — у нас есть сообщник, свидетели, а еще мы поднимем все телефонные звонки, чтобы проверить, кто звонил в полицию в день ареста. Уверен, что знаю, кто тот аноним.