Путь

  - Пока мы, те, кто кичится славой своих предков, истребляем друг друга в непрекращающихся ссорах, зряшных, но кровавых, наши соседи копят силу, - возгласил звенящим от напряжения голосом лорд Кайлус, словно читавший мысли своих гостей. - Благородные лорды и рыцари беспрестанно сражаются друг с другом, ослабляя нашу державу, а король слишком слаб, чтобы навести порядок в Альфионе, ибо не чувствует за собой права указывать родовитым дворянам, чьи пращуры и основали некогда эту страну.

  - К чему эти странные разговоры, Кайлус, - недовольно пробурчал лорд Бергус, хмуря брови. - Для чего ты собрал нас здесь? Уж не для того ли, чтобы возводить хулу на нашего государя?

Но Кайлус, в глазах которого появился странный блеск, кажется, даже не слышал исполненных подозрения слов своего гостя. Лорд, наконец, нашедший благодарных слушателей, спешил донести до своих гостей давно терзавшие его мысли, часто сбиваясь, буквально захлебываясь от нахлынувших эмоций. А рыцари, гости щедрого правителя, слушали молча, попав под власть его речей, не лишенных смысла, ибо кое-кто из них прежде уже задумывался о том же.

  - Мы еще не ведали большой войны, и это благо, но рано или поздно наши богатства, наши земли привлекут внимание соседей, этих хищников, жаждущих славы и наживы, - со страной торжественностью молвил лорд. - Гард, Келот, даже варвары, обитающие к северу и востоку от границ Альфиона, они лишь кажутся слабыми, тоже погрязнув в усобицах, но нет сомнений, что период раздора не будет слишком долгим. А кто может предсказать, куда все они направят свою силу, когда в собственных землях наших соседей воцарится единство, пусть и скрепленное немалой кровью? Никто из них не откажется обрести новые владения, и новых подданных. И если это случится, сможем ли мы, братья, пребывая ныне в раздоре, объединиться в один миг, забыв давние обиды, дабы дать им отпор?

Лорды, гости Кайлуса, сидели, хмуря брови, словно это помогало им соображать. Едва ли кто-то из них поверил, что один из самых могущественных дворян Альфиона просо хочет видеть своих соседей и старых друзей, когда в ворота родовых замков постучались гонцы в парадных мантиях, расшитых серебряными грифонами. И вот, наконец, радушный хозяин был готов поведать причину своего радушия.

  - Нам нужен вождь, братья, решительный и сильный, тот, кто сможет превратить Альфион в могущественное королевство, жемчужину полуночных пределов, которая станет центром нового мира, - говорил меж тем Кайлус, полный уверенности и мощи. - Мы с вами стоим в эти мгновения на землях древней Империи, мы являемся ее наследниками, просто память об этом проснулась еще не у всех. И хочу, чтобы вы возрадовались, мои дорогие гости, ибо тот вождь, о котором я говорю, явился. Он уже в Альфионе, более того, он здесь, в этом замке, и жаждет видеть вас. Эрвин, сын Хальвина, принц Альфиона, вернулся из долгих странствий, дабы править взойти на престол, принадлежащий ему по праву рождения.

Никто из рыцарей не успел ничего произнести, ибо все были ошеломлены речью Кайлуса. В их сознании, несколько затуманенном вином и элем, рождались какие-то неясные мысли, но высказать их гости не успели. Вдруг рывком распахнулись двери, и в трапезную вошел тот, кого мгновенно узнал каждый, оказавшийся здесь и сейчас, и кого эти благородные господа уже не чаяли увидеть, давно поверив, что истинный наследник Альфиона погиб, сгинув в дальних краях, изгнанный из родного королевства своим безумным отцом.

  - Не может быть, - выдохнул кто-то. - Наваждение! Он не должен быть здесь. Это, верно, морок какой-то!

Выпучив глаза, рыцари удивленно уставились на могучего воина, в котором с трудом они узнавали юношу, будто бы давно погибшего. Все они помнили молодого принца, того, кто должен был сменить на престоле давно уже почившего короля Хальвина, и кто был изгнан собственным отцом, раз ослушавшись его воли. Эта история была известна, пожалуй, каждому жителю Альфиона, от блистательного лорда до последнего крестьянина, и в эти самые мгновения, здесь, под сводами замка Кайлуса, она неожиданно обрела плоть, из простой легенды став чем-то большим.

А принц Эрвин, уверенный, возмужавший, из юнца, каким его знали многие, в том числе и сам Кайлус, кажется, оказавшийся единственным, кто сохранил самообладание, превратившийся в воина и вождя, смерил застывших рыцарей испытующим и чуть насмешливым взглядом. И те, на кого он смотрел, вдруг ощущали своей кожей ледяное дыхание севера, невольно вздрагивая, когда видели глаза явившегося из небытия сына Хальвина. Ибо это были глаза не человека, но демона, существа, не ведающего боли, жалости или сострадания. И гости Кайлуса, опытные воины, привычные к смерти, не могли выдержать взгляд принца, ибо его глазами и взирала на мир сама воплощенная Смерть.