Путь

Уходить было жалко, но рано или поздно необходимо было это сделать.

В конце концов, я все-таки собрался с духом и вышел за ворота.

За воротами, вокруг храмового комплекса, когда-то был вырыт защитный ров с водой, сейчас он был пуст, но мост через него сохранился. По сторонам моста располагались искусные поручни в виде длинных змей. Я прошел до конца моста, придерживаясь за одну из змей, а в конце пути погладил ее по голове – мало ли, вдруг божественные змеи, которых олицетворяли поручни, действительно существовали и обладали какой-нибудь таинственной силой, стоило оставаться с такими неизведанными могущественными существами в хороших отношениях.

У входа на мост стояло множество людей – любоваться храмом приехала многочисленная туристическая группа. Перед ними бегали местные женщины-торговки, пытаясь всучить туристам сувениры по завышенным ценам. Женщин было много, они набросились на иностранцев едва те вышли из автобуса, и туристы выглядели опешившими от такого напора.

Торговки, молящим взором глядя на потенциальных покупателей, подходили то к одному, то к другому и демонстрировали свои товары. Когда кто-то соглашался купить сувенир, начинался торг – цены были очень высокими и даже после умелого и долгого торга конечная цена оставалась завышенной в несколько раз.

Как только покупатель вынимал деньги и расплачивался за покупку, к нему тотчас же подбегали остальные торговки, обступая его вокруг и не давая пройти – купил одну безделушку, значит, купит и другую.

Кое-как отбиваясь от торговок, туристы рано или поздно проходили мимо них на мост и шли любоваться храмом, с карманами, полными от купленных ненужных им вещей. Женщины же, довольно пересчитывая заработанные деньги, отходили в сторонку, где у них находилась нехитрая штаб-квартира – пластиковые стулья, расставленные на земле, на которых они сидели, отдыхали и веселились в ожидании очередного автобуса.

Одна из женщин заметила меня и решила, что мне нужно что-то купить. Она закричала: “Вода!” и назвала цену, по которой готова была ее продать. Цена была настолько высокой, что я даже поперхнулся от неожиданности. Я указал ей на свой рюкзак, в открытых карманах с каждого бока которого лежало по большой бутылке воды. Женщина рассмеялась и показала большой палец, мол, правильно сделал, что запасся заранее.

Я отошел от торговок к ветхому забору, к которому был прикреплен мой велосипед, и с облегчением обнаружил, что с ним ничего не случилось – стоял на том же месте, где я его оставил.

После нескольких часов прогулок по огромному храму меня охватила усталость из-за недавней болезни, но по плану мне надо было объехать еще множество мест, чтобы успеть увидеть все за три дня.

Я колесил по округе, восхищаясь прекрасными древними строениями, сил становилось все меньше, и мне все сложнее было продолжать. Постепенно усталость обволакивала мое тело и мое сознание, и я начал видеть все как в тумане.

К концу третьего дня сил не осталось совсем, и я даже решил закончить пораньше – несколько храмов я так и не посмотрел.

Через силу крутя педали, я думал о том, как все же бессмысленна жизнь, если ее воспринимать так, как ее воспринимает современный человек: ты должен много зарабатывать, чтобы оставить много денег своим детям, а они – тоже заработать денег и оставить их своим детям, и так до бесконечности; ты должен оставить след в истории, который рано или поздно растворится во времени; ты должен гордиться и следовать своим ценностям и культуре, которые рано или поздно исчезнут с лица земли.

Даже то вечное, что дано нам природой, такое как продолжение рода, например, воспринимается через призму современных условностей: ты должен дать ребенку хорошее образование (а ведь образование стоит денег), поддерживать уровень материального комфорта, держать ребенка в уюте (что опять же касается исключительно материальной стороны комфорта и уюта) и научить его самого зарабатывать деньги. Воспитание в семье обязательно включает в себя насаждение любви к деньгам, ведь вокруг них крутится вся жизнь их родителей.

Все, что существует в материальном мире (“то, что можно купить за деньги”), все, что мы создаем, творим и придумываем, в итоге исчезает и теряет смысл. Так же, как потеряли свой первоначальный смысл величественные постройки, мимо которых я ехал на велосипеде, уставший и изможденный. Огромные храмы, построенные древним могущественным народом, стали музеем под открытым небом – совсем не тот результат, которого великий народ ожидал.

Точно так же и все, что сделаем мы, потеряет свое величие и мистический смысл, который мы в это вкладываем, и останется в лучшем случае развлечением для будущих поколений, а затем, рано или поздно, исчезнет насовсем. Так стоит ли тратить на это свою жизнь?