Путь

— И что? И что будет с Юркой? — вдруг заколотилось её сердце, возбуждаемое гормонами, что порциями заливал в кровь гипофиз.

— Да ничего хорошего, — глубоко вздохнул опечаленный Сэм. — Адвокат говорит, что это тридцать шесть лет строго режима.

— Или шесть лет глухой одиночки, — прикусила губу Ритка.

— Бляха ты медная, ёпа-мать твою итить! — Алиса закрыла лицо руками. — Что же это делается-то, люди добрые! Что ж она пристала, окаянная?! — непонятно, о чём, выпалила девушка и тут же, вздрогнув, плаксиво повысила тон, — Ой, я дура-то какая! — внезапно вспомнила она о своём одностороннем визите к Курочкиной. — Ой, я дура!

— Чего это-то ты дура-то? — нахмурилась Рита.

Пришлось с пунцовыми следами стыда на щеках рассказать о своём визите к Ийке. Впрочем, Сэм с Риткой простили её и за это — ведь Алиса не знала, что у Курочкиной такое горе. Да и горе ли? — пронеслось у неё в голове. Ведь она, вроде бы, разбежалась с Нипелем, то есть ей на него наплевать — а можно ли горевать о том, чего не ценишь? Интересно, как она себя сейчас чувствует. А, кстати?

— И что, как сейчас Ийка? — тихо спросила Элис.

— Плохо. Я мать её вчера видела на Узле — она приезжала, раз такое горе. Та мне и рассказала, что Ийка всё это время ничего не ест. Лежит на диване и молчит, говорит. А мать-то нынче обратно поехала в Союз на день-другой — вещи свои перевезти и сюда как бы уже надолго вернуться. С дочерью типа пожить.

— А разве дядя Егор не приедет к дочери?

— Нет, не может. Говорит, работы много.

— Странно. У дочери беда стряслась, а он.

Супруги переглянулись, Элис не заметила.

— К Марго-то не заезжала? — Рита предложила ещё чаю, но Алиса отрицательно покачала головой. — Не. Ну, то есть да, к Марго заезжала.

— Так да или нет? — нахмурил брови Сэм.

— Да, к Марго заезжала. Нет, чай не буду.

— И как она? Скучает по дому-то, наверно?

— Не то слово. Плачет, жалко, говорит, дом.

Рита цокнула языком и сморщила свой нос.

— А я ей говорила — «Ты думай наперёд»! А она мне — «Не хочу, мне и так хорошо, всё и так складывается, как надо». Как, говорю, складывается, когда у тебя, похоже, вычитается? Ты пойми, объясняю ей, всё, что с тобой происходит сейчас, началось намного раньше. А то, что произойдёт потом, уже сейчас начинается. Она делает вид, что этого, типа, не понимает, — шлёпнула себя по коленке Рита. — Вот до чего сама себя довела — дом потеряла! Ну, как так, а?

Расстроенная Алиса так и не решилась заговорить о Светке, понимая, что может вызвать у гостеприимных хозяев приступ неоднозначных чувств. Но Сэм сам завёл разговор, рассказал о её плохом самочувствии и о том, что завтра они поедут к ней в госпиталь, чтобы морально поддержать и Свету, и Мирона. В общем, Риткино участие в девичнике отменялось, поэтому девушка побыла у ребят ещё немного, а затем тепло распрощалась и направилась домой, наполовину довольная выполненной миссией.

**

Совершенно недовольный жизнью Кащей отмечал мальчишник, как в последний раз. Пойло лилось рекой, Тяпа снова блевал. Задолбал он в последнее время, честно говоря, то срёт, то блюёт, как пережрёт. О! Стихами заговорил! — Кащей наконец-таки довольно улыбнулся — он любил говорить стихами.

Первыми подтянулись малолетки, затем все вместе пожаловали местные, ганзейские, бригадные. Все, суки, как один, старательно делали вид, что ничего не случилось, но, сука, чувствовалось, что думали они совершенно иначе, ироды. Поэтому Кащей наливал рюмаху за рюмахой и пил, и пил, и пил. Нюхать он не очень любил, а вот бухнуть — завсегда. Главное, чтобы весело, комон! Дабы выглядеть достойно, как номер один, он выставил пацанам выпивку с закуской в общем зале, а сам с бригадными уединился в банкетке, хоть и с открытой дверью. Мероприятие проводили только для своих, ресторанчик был закрыт для обслуживания.

— А это кто там ещё? — безмолвно прищурился он в открывшуюся дверь, затушив сигарету прямо о стол. А, Юсуф, сука, задолбал уже. Папа Аттал велел от него избавиться, но пока не получалось, ведь просто так пацана из бригады не выкинешь, причин-то нет! О! Он же обещал чё-то у той кобылки, у Бо, разузнать за Доктора, а сам менжуется, соплежуй. Во, кстати, за это его и можно закошмарить, комон!

— Эй, Юсуфча, иди сюда! — прикрикнул Колян, подзывая к себе к себе того. — Ну чё там, ты хотел разузнать по нашим делам, а сам шкеришься по углам. Так ничё и не прочухал?

— Привет, Колян! — в ответ добродушно отозвался тот. — Поздравляю тебя с днём предстоящей свадьбы и желаю, чтобы семейная жизнь была счастливой. А это от меня подгон жиганский* (дружеский подарок), вот! — поставил на стол два пакета и радостно развёл руками.

— Что это? — скривился Кащей.

— Это тебе. Коктейль Молотова.

— Какой ещё «коктейль Молотова»?

— Водка, виски и ликёр, какой же ещё? — улыбнулся Юсуф.

— Ты мне тут давай зубилы не заговаривай! — тормознул его Кащей. — Ты базарил, что кое-что поднимешь* (ты говорил, что кое-что разузнаешь) за Доктора, а сам подарками отфыркиваешься? Ты сразу баклань — узнал, откуда ветер дует или нет? Хотя за подгон спасибо, по-пацански! Уважил. Так чё?