Путь

Иван аккуратно обеими руками взял тарелку и медленно пошёл подальше от кафе. Ему хотелось спрятаться от людских глаз и спокойно насладиться трапезой. Это сделать было нетрудно, в такое время народа в посёлке на улице практически нет, и, найдя укромное место, Иван Палыч расположился поужинать. Он не торопился кушать, а хотел насладиться видом еды и её запахами. На тарелке в одну кучу было свалено несколько каких-то экзотических салатов, лежала горстка картошки фри и три кусочка хлеба. Он взял пластиковую ложку, вставленную в салат и медленно, по чуть-чуть, начал кушать. Ему хотелось побыстрее накинуться и съесть всё сразу, но, набравшись терпения, он растягивал удовольствие и наслаждался каждой ложкой. Ему казалось, что более вкусной еды он никогда не ел, и сейчас нет более счастливого человека на Земле.

Доев содержимое тарелки, Иван Палыч положил три куска хлеба в карман куртки, так как когда ему снова представится случай покушать, он не знал, а испытывать мучительный голод больше не хотел.

После трапезы он быстрым шагом направился на вокзал. Людей на улице посёлка практически не было, и он не хотел привлекать к себе внимание.

Дойдя до ж.д. вокзала с той стороны, где стояли товарные поезда, он весело перепрыгивал через рельсы, но, подняв голову, замер – того состава, который ему был нужен, не было. Он остановился на месте и опустил руки, казалось, что вот теперь всё начало налаживаться, и тут новый удар судьбы. Он пробежался влево и вправо по станции, но нигде поездов не было, на станции было пусто. Он в отчаянии сел на бордюр клумбы. И тут послышался гудок поезда, Сомов повернул голову, но ничего не было видно, яркий приближающийся прожектор ослепил его. У нашего героя забрезжила надежда, что хоть какой-то поезд сможет его увезти подальше отсюда. Чтобы его не заметили машинисты, он спрятался за забор. И, какова же была его радость, когда он увидел, что это именно тот самый локомотив, на который он пытался сесть сегодня днём. Состав медленно прокатился по путям и остановился на середине станции.

«Его, наверное, просто перегоняли на другой путь», – обрадовался Сомов. Оглянувшись по сторонам, он быстро подбежал к ближайшему, стоящему напротив него вагону и по металлической лестнице забрался внутрь. В вагоне лежали огромные мотки стальной проволоки. Забравшись внутрь одного из мотков, как в импровизированную пещеру, Иван, закутавшись в куртку, улегся. Несмотря на то, что крутило желудок, который плохо воспринял переедание после трехдневного голодания, с лица Иван Палыча не сходила улыбка. Он был счастлив, накормлен и его везли далеко отсюда – туда, где тепло.

Глава 9.

Иван Палыч проснулся от сильного толчка. Поезд тронулся. Сомов лежал внутри огромного мотка проволоки, как на дне колодца. Вверху виднелось круглое голубое небо. Иван вылез из своего убежища и подошел к щели в углу вагона. Он хотел убедиться, что он остался незамеченным и никто за ним не следит. Но вокруг, куда хватало взгляда, никого не было. Поезд набирал ход и выехал за пределы поселка. Состав уже ехал достаточно быстро, мерно покачивая вагонными и стуча колесами. Сомов вернулся в свою железную пещеру и улегся ещё вздремнуть. Грузовой вагон был жёсткий, и его сильно качало по дороге, очень громко лязгали различные металлические детали. Но Иван не обращал на это никакого внимания. Он лежал на дне, и улыбка не сходила с его лица. По крайней мере, на сутки можно было забыть обо всех проблемах.

К полудню солнце прогрело металлический вагон и скатки проволоки. Внутри мотка стало очень жарко. Проснувшись от духоты, Иван вылез из своего убежища и сел сверху мотка. Свежий поток воздуха обдувал его и ехать стало намного приятнее. Он то сидел на проволоке, рассматривая небо, то переходил из угла в угол вагона, и через щели рассматривал поля, леса и поселки, которые встречались на пути.

Когда захотелось кушать, он аккуратно достал один из кусочков хлеба. Покрутил его в руках, рассматривая со всех сторон, как какую-нибудь драгоценность, и медленно, по маленькому кусочку, стал его есть, тщательно пережевывая. Страшное чувство голода было еще слишком свежо в его воспоминаниях, и поэтому он наслаждался каждой возможностью поесть.