– Ага, – кивнул Дзион. – Ты правильно сообразил.
– Кто поручил?
– Снова догадайся, – ухмыльнулся Дзион.
Мольгаут ненадолго задумался, после чего указал пальцем в землю и вопросительно уставился на Дзиона. Тот молча кивнул.
– Он мне позвонил, – сообщил Дзион, опередив вопрос Мольгаута.
– Лично?
– Да.
– А ты ничего не путаешь?
– Нет. Он разговаривал со мной на нашем родном языке.
– Вот так и позвонил? А, впрочем, почему бы и нет. Признаться, я иногда сам ожидал этого. Но странно, – в глазах Мольгаута промелькнуло сомнение. – Странно. Он поручил нам охранять своего палача? Почему?
– Кто его знает. Нам не дано предугадать его планы. Он сообщил мне, что уничтожитель Анубиса, стал величайшим воином и обрел силу. Пройдет время и воин вернется в наш мир.
– Когда?
– Всему свое время. Пойдем же сообщим нашему командиру радостную для него весть.
– А он поверит нам? Кто мы для него теперь?
– Поверит. Он нас узнает.
– Ты уверен?
– Вне всякого сомнения. Я скажу ему фразу на нашем родном языке.
– Какую фразу?
– Какую? – Дзион на миг задумался. – Я ему скажу его же фразу. Он произнес ее тогда перед своей последней битвой. В тот миг он держал в своих руках черный камень с маленькой звездочкой внутри и смотрел на него так, как будто в последний раз. А потом он поднял глаза к небу, туда, откуда приближалась эскадра кратонов и произнес: «На разных языках слово „небо“ звучит по-разному. Но небу безразлично, как его называют. На то оно и небо. Оно любит тех, у кого есть крылья».
Зачем он это сказал? Я тогда не понимал. Не понимаю и сейчас.
– Тогда пойдем, спросим, – предложил Мольгаут.
Дзион молча кивнул.
Утренний туман медленно заклубился меж деревьев, прикрывая собою идущих по дороге атанийцев и, заглушая их шаги.
Начинался новый день.