Путь аргоси

Если ты от рождения имеешь благородный характер, значит ли это, твоя челюсть твердеет, а глаза становятся решительными? Или же люди с волевой челюстью и решительным взглядом вырастают достойными, потому что этого от них ждут?

– Я снова погружу её в сон, – сказал Сокол.

Мет-астис захлопнул тетрадь.

– Ты тратишь силы на эти заклинания шёлка, когда вся твоя магия нужна нам для работы.

– Может быть, вы сами примените заклятия, учитель? Я боюсь, что мои навыки не…

– У тебя всё в порядке с навыками, – сказал Мет-астис так сердечно, что я не удержалась и открыла глаза.

Маг подошёл, встал рядом с Соколом и положил руку ему на плечо – точно так же, как делал Джервас, когда ему предстояло преподать мне трудный урок.

– Я ещё слишком слаб из-за ран, чтобы творить заклинания. Но ты всё делаешь правильно, мой мальчик. У тебя талант к такой работе.

В глазах Мет-астиса было столько гордости! А в глазах Сокола – такая надежда! Они вовсе не казались злыми. Я почувствовала, что снова начинаю плакать.

– Думаю, пора перейти к татуировке магии песка, – сказал Мет-астис. – Начни с третьего символа.

Я мельком увидела в руках Сокола длинный тонкий металлический инструмент. Он походил бы на вязальную спицу, если б вдоль него не протянулся узкий желобок, в который Сокол осторожно наливал вязкую блестящую жидкость. Я наблюдала, как она течёт вниз, пока Сокол не убрал «спицу» из моего поля зрения.

Он вдавил остриё мне в шею, и горячие металлические чернила коснулись кожи. В тот момент я навсегда отказалась от мысли быть благородной. Честь никогда не спасала от боли.

Глава 6. Отвага

Я пыталась быть храброй, правда пыталась. Но они больше не позволяли мне спать, втыкая в шею длинные тонкие иглы. Временами я теряла сознание, но вскоре забвение отступало, и я приходила в себя – по-прежнему привязанная к столу. Все попытки освободиться были тщетны. Я слышала шипение металлических чернил, выжигающих пятна на моей коже, но не видела их и ничего не понимала.

Я поклялась себе, что больше не буду кричать и никогда не стану просить…

– Пожалуйста! – захныкала я, извиваясь в путах. Моё горло не могло выдавить более громких звуков, а в сердце не осталось решимости. – Пожалуйста, хватит!

– Учитель… – как всегда почтительно начал Сокол. – Нам было бы проще работать, если бы она спала.

Надо мной снова нависло лицо Мет-астиса. Его взлохмаченные седые волосы свисали, касаясь кончика моего носа. Теперь он выглядел более здоровым. Старым – в моих глазах, – но сильным. Сколько же времени я провела в этой пещере, привязанная к столу?..

Лорд-маг нахмурился, хотя, я думаю, это адресовалось скорее Соколу, чем мне.

– Ты понимаешь, что она сделала бы с тобой, если б могла? Ты хоть представляешь, что медеки творили с нашими людьми, когда брали их в плен?

– Я знаю, учитель, но…

– Что они делали с детьми, даже с младенцами! И не потому, что этого требовала война или жизненно важные исследования наподобие наших. Просто ради удовольствия. Им нравится причинять нам боль.

«Ты лжёшь!» – мысленно кричала я. Но всё, что вышло наружу, было:

– Пожалуйста…

– Ну вот, – сказал Мет-астис, взяв меня за руку и будто бы утешая. Его гладкие длинные пальцы обвились вокруг моего запястья.

Так делала леди Розарита, и теперь прикосновение его пальцев уничтожало воспоминания, забирая у меня даже это.

– Знаю, тебе тяжело, – пропел он таким нежным голосом, что сумел бы потягаться с лордом Джервасом. – Но мы здесь столь многому учимся! Если б ты только видела, какие прекрасные чернила мы на тебя тратим! Они… великолепны!

– Но, учитель, – сказал Сокол, нахмурив брови, – разве это не означает, что медеки обладают такими же способностями к магии, как и наш народ?

– Тьфу! – сплюнул Мет-астис. – Что такое способности? Лошадь имеет способность к бегу, но без всадника она не поймёт, куда направиться. Вот почему уздечка важнее седла.

Он провёл пальцем по моему горлу. Когда маг коснулся того места, где чернила въелись в кожу, я раскрыла рот, пытаясь закричать, но вышел только хрип. Я больше не могла даже озвучить свою боль.

– Нет… – задумчиво протянул Мет-астис. – Вот что мы тут наблюдаем. Формулы для нанесения татуировок, которые мы унаследовали от наших предков, не настолько совершенны, как мы привыкли думать.

Губы Сокола чуть приоткрылись; он словно услышал такое великое откровение, что слов оказалось недостаточно, и пришлось вдохнуть его.

– Это доказывает то, что вы всегда говорили, учитель. Кланы джен-теп слишком уж полагаются на свои знания, доставшиеся от предков. Мы должны искать новые пути и новые заклинания, если хотим обезопасить наш народ.

– Совершенно верно.

Мет-астис встретился со мной взглядом.

– Видишь ли, малышка-медек, дело не в ненависти к твоему племени, какой бы заслуженной эта ненависть ни была. Дело в любви. Любви к знаниям. Любви к нашему народу.

Он закатал рукав, чтобы показать татуировки, как будто я раньше никогда их не видела.

– Послушай, мой отважный рыцарёнок…