Путь аргоси

Я видела характерное мерцание магии, окутывающее предплечья ищейки. У джен-теп есть шесть разных форм магии. Я не помню все названия, но знаю, что две худшие – железо и огонь. Это объясняло серое и алое свечение, исходившее от его татуировок. Я пнула его изо всех сил – в то место, куда, по словам мастера Финуса, ни одна порядочная леди не должна никого пинать.

Я услышала, как позади нас сквайр Веспан, ещё наполовину похороненный под развалинами дома, взводит арбалет для следующего выстрела. Болт засел в левом плече ищейки, и его рука безвольно повисла; в животе торчал обломок шпаги сэра Розариты. Маг быстро оценил ситуацию и решил не рисковать. Ему явно не хотелось снова стать мишенью для сквайра Веспана.

– Пусть их трупы лежат в развалинах, – сказал он мне перед тем, как пуститься в бега. – Пусть гниют непогребённые. Пусть валяются, пока соседи не сожгут эти руины дотла. Пусть ваш дом станет надгробием для всех, кто захочет укрыть отродье демонов-медеков.

С каждым словом, с каждым новым проклятием ищейка, казалось, ждал, что я заору на него, прокляну в ответ или, может, взмолюсь о милости. Но я ничего подобного не сделала: кашель не давал мне говорить. А вдобавок, если б проклятия или мольбы приносили хоть какую-то пользу, он никогда не нашёл бы нас.

Даже ринувшись бежать, маг остановился на мгновение и глянул мне в глаза, словно мы участвовали в каком-то состязании, проверяя, чья ненависть сильнее. Настолько сильнее, что способна остановить сердце противника.

Мы оба проиграли.

От дождя мои ладони стали слишком скользкими; лопата с комом земли вылетела из рук и ударилась о кованую ограду сада. Сквайр Веспан пошёл за ней, но я остановила его.

– Не трогай её, – велела я. – Не трогай могилы.

Он обернулся. Горе и отчаяние пересилили даже боль от ран.

– И меня не трогай, – сказала я.

«Всё, к чему ты прикасаешься, всё, что ты любишь, превратится в прах».

Я не дурочка. Я знала, что проклятие ищейки – не настоящее заклинание. Просто трепотня. Но почему-то меня всё равно тошнило. Может, тут была ещё какая-то магия?..

– Нам надо поскорее уйти отсюда, – настаивал сквайр Веспан. – Призраки лорда и леди будут преследовать меня всю жизнь, если я позволю вам простудиться.

– Я не пойду внутрь, – ответила я. Взяла лопату и вернулась к делу.

– Вы не можете оставаться в саду всю ночь, юная госпожа.

– Я и не собираюсь.

Сквайр Веспан был хорошим человеком, но порой немного твердолобым. Или, может, он прекрасно меня понял, и мы спорили совершенно о другом. Здешние люди иногда так поступали – говорили одно, имея в виду нечто совершенно иное.

– Вам одиннадцать лет, – сказал Веспан.

– Двенадцать, – поправила я, хотя и не знала наверняка.

– Одиннадцать, двенадцать – мне всё равно! – крикнул он.

Веспан никогда не кричал. Ни на кого. Его голос тут же смягчился. Он умоляюще сказал:

– Что я буду за человек, если позволю вам бродить по миру одной, когда на вас охотятся маги?

– Думаю, ты будешь тем, кто держит слово своего лорда.

Когда я впервые попыталась сбежать, Джервас и Розарита выследили меня в нескольких милях от города. Снова оказавшись дома, я спросила, пленница ли я.

Они сказали: нет. Я их подопечная.

– В чём разница? – спросила я.

Следующие несколько часов они пытались объяснить мне разницу, а я задавала новые вопросы. В конце концов, думаю, они запутались не меньше моего. Но у Розариты были очень ясные представления о чести (ещё одно слово, которое я не до конца понимала), поэтому в конце концов она взяла меня за плечи и сказала следующее:

– Иногда маленькие мальчики и девочки убегают из дома. Они делают это, потому что злы, расстроены или напуганы, но не знают, как объяснить свои чувства людям, которые их любят. И задача таких людей – вернуть детей домой. Потому что эти мальчики и девочки на самом деле не хотят убегать. Они хотят, чтобы кто-то проявил заботу, пришёл и отыскал их.

Да, с этим оказалось трудно смириться – ведь леди Розарита была абсолютно права. Я сбежала, потому что Джервас рассердился на меня из-за драки с соседским мальчиком. Тот играл с друзьями, изображая великого боевого мага джен-теп. Пацаны нарядились в дурацкие костюмы, сделанные из шёлковых платьев, стянутых из материнских гардеробов. Каждый придумывал сложные нелепые заклинания, а потом смеялся. Мальчишка по имени Фантус спросил, не хочу ли я поиграть с ними.

– Но ты будешь медеком, – предупредил он. – Новички всегда изображают медеков.

Никто в городе не знал, кто я такая на самом деле. Джервас и Розарита очень строго за этим следили, хотя и уверяли, что джен-теп не осмелятся сюда явиться.

– Ладно, – сказала я Фантусу. – Что надо делать?

Он протянул лакированную маску, которая была мне велика, и куклу, похожую на младенца.

– Надень маску и сделай вид, что вызываешь демона, мучая ребёнка.

– Зачем?

Фантус и другие мальчишки уставились на меня.

– Затем, что так делают медеки, дурында.

Вы, я думаю, догадываетесь, что произошло вслед за этим.