Путь. Автобиография западного йога

На рождественские каникулы я уехал домой. Вскоре после Нового Года я получил от Сью письмо и с нетерпением вскрыл его. «Милый Дон, — начиналось оно, — я должна была тебе кое-что сказать еще раньше. Я понимаю, что должна была это сделать в начале нашей дружбы, но я была счастлива с тобой и не хотела потерять тебя». Она продолжала писать о том, какое глубокое чувство она испытывала ко мне и как печалилась, что на самом деле жизнь ее сложилась так, что она никогда больше не сможет меня увидеть. Она замужем, писала она, и даже беременна от своего мужа. Ее муж служил за океаном на флоте. Она понимала, что ее не пустят в колледж, если будет известно, что она беременна, поэтому решила молчать об этом. Но, приняв такое решение, она чувствовала себя все более несчастной из-за того, что не будет встречаться со мной. Она сознавала, что должна была набраться смелости, чтобы рассказать мне об этом раньше. Теперь она не может вернуться в Брин Мор, чтобы завершить свой учебный год в школе. Она надеялась, что я пойму всю глубину одиночества, которое побудило ее встречаться со мной. Она никогда не хотела причинить мне боль и была несчастна, сознавая, что неизбежно причинит мне страдания.

Это письмо произвело на меня впечатление разорвавшейся бомбы. Я не осуждал Сью и скорее сочувствовал ей в связи с затруднительным положением, в которое она попала. Я вспомнил, что никогда не просил ее отвечать взаимностью на мою любовь и что никогда не собирался жениться на ком-нибудь. Но как больно! Я спрашивал себя, следовало ли ей так верить? Иными словами, была ли вся структура моего внутреннего развития, в которой жизненно важную роль играла вера, построена на песке?

Прошло немало времени, прежде чем я понял, что жизнь без Бога всегда ненадежна. Не мирские устремления заслуживают нашей веры, а лишь один Бог; не внешние обстоятельства, а Его благословения в нашей душе. Только они никогда не подведут и никогда не принесут разочарований. Лишь Бог есть наша истинная любовь. Пока мы не научимся безусловно отдавать себя в Его руки, во что бы еще мы ни верили, — снова и снова будем обмануты.

Может ли лодка спокойно плыть по морю во время шторма? Как может мир, находящийся в состоянии непрерывных изменений, дать что-то большее, чем иллюзорная безопасность?

В последующие месяцы моей проблемой было не разочарование, поскольку я решил всем своим сердцем верить в жизнь, несмотря на все, что может доставить мне неприятности. Скорее, моей проблемой было то, как найти достаточно прочную базу, на которой покоилась бы моя вера.

Я благодарил Сью, получив ее письмо. И я благодарю ее еще более теперь, потому что из-за нашей дружбы, и даже еще больше из-за нашего расставания, я стал ближе к Богу.

ГЛАВА 9 ОН СОБИРАЕТСЯ С СИЛАМИ ДЛЯ ВОСХОЖДЕНИЯ

ПРИМЕРНО В ТОТ ПЕРИОД моей жизни однажды я увидел интересный сон: я жил со многими другими людьми в камере пыток. Поколения наших предков жили здесь, не зная о существовании другого мира; мысль о возможности существования иного мира никогда не осеняла нас. Человек просыпался, его пытали, и только ночью, во время сна, он получал короткую передышку. Что еще могло быть в такой жизни? Мы особенно и не противились своей судьбе. Скорее мы даже считали себя достаточно благополучными. Конечно, были трудные дни, но ведь были и светлые, когда нас пытали меньше, чем обычно.

Однако пришло время, когда небольшая кучка начала думать о немыслимом. «Возможен ли, — спрашивали мы себя, — другой, лучший образ жизни?» В короткие паузы, когда наши мучители были вне предела слышимости, наше воображение распалялось. Наконец мы решили восстать.

Мы тщательно разрабатывали наши планы. Однажды, бросив разом свою работу, мы перебили мучителей и убежали. Выскальзывая осторожно из большой комнаты (армии мучителей могли поджидать нас на выходе), мы не встретили ни одного из них. Сама камера пыток, оказалось, занимала только верхний этаж большого здания, в котором на других этажах никого не было. Мы шли, незамеченные, вниз по пролетам лестниц и через первый этаж выбрались на просторную, открытую равнину. Нам, заключенным всю жизнь в камере пыток, открывшийся горизонт показался невообразимо далеким. С великой радостью мы вдыхали свежий воздух. Всматриваясь в открывшуюся даль, мы все выкрикивали одно новое для нас слово: «Свобода!»

Прежде чем навсегда покинуть это здание, мы бросили взгляд на верхний этаж, сцену той единственной жизни, которую вообще когда-либо знали. К нашему удивлению, мы увидели тех же мучителей, которых, как нам казалось, перебили; они, как будто ничего не случилось, расхаживали туда и сюда по своим делам! Пораженные, мы смотрели друг на друга, пытаясь найти объяснение этой ситуации.

Потом меня осенило: «Разве вы не понимаете? — воскликнул я. — Ведь мы одержали победу над собой, а не над мучителями!» С этой мыслью я проснулся.